Читать «Кровавый след бога майя» онлайн - страница 85

Город с каждым днем оживал. Расчищали завалы, ремонтировали здания, возобновляли работу предприятия, возвращались в город люди. В домах заработала канализация, появились вода и электричество. Каждое из этих событий казалось праздником. Им радовались, их отмечали, они были вестниками возрождающейся жизни. Николай, окруженный семьей, энергичными, полными веры в светлое завтра детьми, оживал вместе с городом.

Прошел сорок четвертый год, полный трудов, напряжения и борьбы. Блокада закончилась, но война продолжалась, и город, обескровленный, обезлюдевший, продолжал все, что только можно, отдавать фронту. Продуктов по-прежнему не хватало, было плохо с мясом, крупой, овощами. Не хватало дров. Эти повседневные заботы теперь легли на Лизины плечи.

Николай, хоть и воспрянувший духом, но еще слабый, большую часть времени проводил в университете. Студентов было мало, еще меньше было тех, кто мог учиться по утрам, — многие приходили на лекции, отстояв смену у станка.

В редкие свободные часы он по-прежнему запирался в кабинете, но теперь все чаще не один, а с сыном. И хотя Юре только исполнилось одиннадцать, они по-настоящему подружились. Сначала Николай приглашал к себе и дочь, но довольно быстро стало понятно, что девочка совершенно лишена душевной тонкости и неспособна перейти с трескучего языка лозунга на тот, каким говорят о главном и непостижимом. Увы, никакого настоящего понимания между ними так и не возникло.

Другое дело Юра. Мальчик рос удивительный — талантливый, вдумчивый, тонко чувствующий, без этой носорожьей примитивности юных строителей коммунизма. Отец и сын встречались по вечерам как два старых друга, беседовали, делились впечатлениями, советовались, шутили, смеялись. Николай ощущал такую невероятную близость с сыном, какой у него не было за всю жизнь ни с кем. Даже жена не была ему так близка. Она приняла его прошлое, Ах Пуча, но так до конца и не поверила в ту страшную силу, которую этот золотой божок имел над мужем. Временами Николай читал в ее глазах испуг и острую жалость, которую обычно испытывают к безнадежно больным.

Эта жалость разрушила их брак. После всего, что он пережил, Николай не мог простить недоверия. Но и говорить с ней о блокадном аде не хотелось. Пусть все остается как есть, главное — теперь у него есть Юра.

Страна отпраздновала Победу. В Ленинграде бушевала поздняя весна. Цвела сирень на Марсовом поле, Летний сад оделся зеленью, свежим ветром тянуло с Невы. Девушки нарядились в легкие платья. Улыбались прохожие на улицах, перекликались веселыми голосами рабочие на крышах зданий, спешили трамваи, аукаясь мелодичными трелями. Дети играли во дворах и в скверах.

Этой весной Николай понял, что за ним пришли. Маленькая девочка с большим бантом отделила его от всех и настойчиво поманила за собой. Он узнал маленькую Наташу и ужаснулся. Неужели все? И это вся жизнь? Так спешно, бессмысленно, нелепо. Он так многого не успел! Не успел вырастить сына, не успел поделиться всем, что передумал. Не успел сказать об Ах Пуче. Нет-нет, он не готов, ему нужно время, еще немного времени. Он молил, требовал, грозил, поливая крысиной кровью Ах Пуча. «Помоги же, ты же властелин царства мертвых, ты можешь отсрочить мой уход!» И он отсрочил — на год. На целый год.