Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 116

Насколько Грибоедов был во власти недавних впечат­лений, говорят его письма к Нине. На все он смотрит гла­зами человека, недавно ставшего обладателем прелестной юной женщины, человека, несказанно счастливого этим обладанием. Пышная свадьба какого-то восточного влады­ки, куда его пригласили, кажется невыносимо утомитель­ной и отчетливее заставляет думать о своем.

«Свадьба наша, — пишет Александр Сергеевич же­не, — была веселее, хотя ты не шахзадинская дочь и я не знатный человек. Помнишь, друг мой неоцененный, как я за тебя сватался, без посредников, тут не было третьего. Помнишь, как я тебя в первый раз поцеловал, скоро и ис­кренне мы с тобой сошлись, и навеки. Помнишь первый вечер, как маменька твоя, и бабушка, и Прасковья Ни­колаевна сидели на крыльце, а ты, душка, раскраснелась. Я учил тебя, как надобно целоваться крепче и крепче».

Когда Грибоедов и Нина поженились, он требовал, чтобы она называла его «мой Сашенька». Лицо молодень­кой жены вспыхивало, Нина смеялась, отрицательно кача­ла головой, и самое большее, чего Александр Сергеевич смог добиться, чтобы из привычного сочетания «дядя Сандро» исчез хотя бы «дядя».

После свадебного ужина и бала молодые уехали в Кахетию, в имение Чавчавадзе Цинандали. Они не разлуча­лись ни на минуту, и каждый новый день приносил Гри­боедову доказательства, что случилось немыслимое — он вытащил единственный счастливый билет из тысячи. Взял — и вытащил. А там написано — «Нина».

Ее женская прелесть не единственная награда приро­ды. Кроткие глаза — что большая редкость в сочетании с красотою — были умны и серьезны. Грибоедов говорил с женой о важных вещах, не пытаясь упростить их, сделать понятными для существа юного возраста и сугубо семейно­го воспитания. Нина знала много его стихов и вообще ли­тературу. Грибоедов с удивлением удостоверился в ее тон­ком уме и наблюдательности. Какое верное понятие имеет его девочка-жена о событиях и явлениях, окружавших их жизнь! Откуда? Грибоедова, ироничного, резкого, злого языка которого боялись Москва и Петербург, заливала нежность.

С веселым ужасом он ловил себя на том, что день ото дня влюбляется в Нину все больше и больше, что воисти­ну ничем не заслужил перед Богом этого удивительного создания. Он хотел быть отцом большого семейства. Дети будут носить русские и грузинские имена. Впрочем, как только Нине будет угодно... В этих мечтах Александр Сергеевич не видел ничего несбыточного. Какой глупостью казались ему досвадебные сомнения. Он уже твердо ве­рил, что «свет и отрада» не покинут их с Ниной. Ни се­годня. Ни завтра. Никогда.

                                                                     * * *

В тенистых аллеях Цинандали об этом вспоминать не хо­телось. Хорошо еще, что удержался и не сказал Нине. За два дня перед венчанием Грибоедова скрутила такая же­стокая лихорадка, что в день свадьбы он едва поднялся и с трудом облачился во фрак. Проверил, не забыл ли обру­чальные кольца, достал, посмотрел на них, и в этот мо­мент рука дрогнула: одно он выронил.