Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 116
Людмила Третьякова
Насколько Грибоедов был во власти недавних впечатлений, говорят его письма к Нине. На все он смотрит глазами человека, недавно ставшего обладателем прелестной юной женщины, человека, несказанно счастливого этим обладанием. Пышная свадьба какого-то восточного владыки, куда его пригласили, кажется невыносимо утомительной и отчетливее заставляет думать о своем.
«Свадьба наша, — пишет Александр Сергеевич жене, — была веселее, хотя ты не шахзадинская дочь и я не знатный человек. Помнишь, друг мой неоцененный, как я за тебя сватался, без посредников, тут не было третьего. Помнишь, как я тебя в первый раз поцеловал, скоро и искренне мы с тобой сошлись, и навеки. Помнишь первый вечер, как маменька твоя, и бабушка, и Прасковья Николаевна сидели на крыльце, а ты, душка, раскраснелась. Я учил тебя, как надобно целоваться крепче и крепче».
Когда Грибоедов и Нина поженились, он требовал, чтобы она называла его «мой Сашенька». Лицо молоденькой жены вспыхивало, Нина смеялась, отрицательно качала головой, и самое большее, чего Александр Сергеевич смог добиться, чтобы из привычного сочетания «дядя Сандро» исчез хотя бы «дядя».
После свадебного ужина и бала молодые уехали в Кахетию, в имение Чавчавадзе Цинандали. Они не разлучались ни на минуту, и каждый новый день приносил Грибоедову доказательства, что случилось немыслимое — он вытащил единственный счастливый билет из тысячи. Взял — и вытащил. А там написано — «Нина».
Ее женская прелесть не единственная награда природы. Кроткие глаза — что большая редкость в сочетании с красотою — были умны и серьезны. Грибоедов говорил с женой о важных вещах, не пытаясь упростить их, сделать понятными для существа юного возраста и сугубо семейного воспитания. Нина знала много его стихов и вообще литературу. Грибоедов с удивлением удостоверился в ее тонком уме и наблюдательности. Какое верное понятие имеет его девочка-жена о событиях и явлениях, окружавших их жизнь! Откуда? Грибоедова, ироничного, резкого, злого языка которого боялись Москва и Петербург, заливала нежность.
С веселым ужасом он ловил себя на том, что день ото дня влюбляется в Нину все больше и больше, что воистину ничем не заслужил перед Богом этого удивительного создания. Он хотел быть отцом большого семейства. Дети будут носить русские и грузинские имена. Впрочем, как только Нине будет угодно... В этих мечтах Александр Сергеевич не видел ничего несбыточного. Какой глупостью казались ему досвадебные сомнения. Он уже твердо верил, что «свет и отрада» не покинут их с Ниной. Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.
* * *
В тенистых аллеях Цинандали об этом вспоминать не хотелось. Хорошо еще, что удержался и не сказал Нине. За два дня перед венчанием Грибоедова скрутила такая жестокая лихорадка, что в день свадьбы он едва поднялся и с трудом облачился во фрак. Проверил, не забыл ли обручальные кольца, достал, посмотрел на них, и в этот момент рука дрогнула: одно он выронил.