Читать «Кошачья добыча» онлайн - страница 21

— И что же ты ешь, позволь спросить? Это, между прочим, был бы завтрак Гилльяма на утро.

— Вот это? — недоверчиво переспросил Пелл. — Тебе бы мясом его кормить, мясом. Особенно сейчас, когда он растёт. Мясом и яйцами и горячей кашей на завтрак. А не каким-то там супом. Не удивительно, что он такой… пугливый.

— Я кормлю его тем, что имею, — возразила она резко. Сочащееся меж слов осуждение обожгло до боли. Её заботила, терзала до одури, и часто, сама мысль, что Гилльяму не достаётся столько же, сколько другим детям. Женщина сличала и размеры его, и живость с другими мальчиками тех же лет и твердила себе упёрто, что он ни чем ни хуже тех, когда дело доходит до сверки. Но наступали дни, когда малыш просил добавки и «побольше», а у неё не было ничего, чтобы дать ему.

— Совсем скоро, почти вот-вот, куры начнут нестись, и у него появится яичница на завтрак. А потом корова разродится телком, и я надеюсь, что молока у неё хватит для двоих. — Розмари покончила с супом; ужин отнял немного времени, быстрее обычного. Если б не Пелл, она разрешила бы себе с Гилльямом ещё по кусочку хлеба.

Но незваный гость подчистую умял всё, что оставалось в котелке, вместе с последними крохами хлеба. Она бы сготовила поутру для Гилльяма подовых пирогов, оставь Пелл хоть что-нибудь из съестного. Когда тот наконец отставил горшок в сторону, Розмари решилась спросить напрямую:

— Чего ты хочешь? Зачем объявился здесь?

Он смотрелся удивлённым.

— Разве я не говорил тебе? Я вернулся домой. Дед оставил мне эту лачугу.

Молча она разглядывала его. Даже не думая просить, раз уж тот собирался остаться, иначе на ум бы ему пришло лишь одно: что она сама хочет этого. Вместо того отрезала начистоту:

— Нет, Пелл, ошибаешься. Твой дед оставил свой дом Гилльяму, но не тебе. Это наш дом, не твой. И здесь, и в моей жизни нет места для тебя, Пелл. Ты стыдился меня, ты опозорил меня и отказался от собственного сына, бросив нас одних. Я не люблю тебя и не желаю видеть здесь, в этом доме.

Она ждала, что тот отзовётся в ответ, — вспышки, боли или чего-нибудь ещё. Она не желала сознаваться самой себе, с каким удовольствием поглядела бы на него, разавленного гневной речью. Однако ж, мужчина попросту сжал покрепче зубы, заиграв желваками на скулах. Спустя мгновение заговорил вновь:

— Ну и что с того? Чтобы ты ни говорила, сама же живёшь здесь, в доме моего сына. У меня есть полное право на это, как и у тебя. Я вернулся, и ничего не попишешь. — Он глухо шмякнул опустевшим горшком по столу. — Я думал, тебе хватит мозгов хотя бы оценить, что есть что. И сделать выбор получше. Я думал, мне следует дать тебе шанс, ещё один шанс… на всё. Поступить по справедливости, по чести.

Чести? Она попыталась было свести всё, что думает о Пелле, и приложить к этому слову. Он ожидал, что Розмари станет говорить что-то. Возмущаться. Но слова не шли к ней, и, хотя горло словно свело, охватило тугим ошейником, женщина гнала от себя желание расплакаться. Она не станет лить слёзы из-за этого. Рыдания, как хорошо было известно ей, делу не подмога. Ими ничего не растворишь, не поглотишь. Она глянула на Гилльяма. Тот внимательно поводил глазами по отцу, туда-сюда, слегка хмуря брови. Потом важно выпятил подбородок, и Пелл внезапно расхохотался. Розмари развернула к нему недоверчивый взгляд.