Читать «Король-Солнце (The Sun King)» онлайн - страница 140

В середине зимы в Париже возникла острая нехват­ка хлеба. После нескольких яростных вспышек недоволь­ства толпа женщин двинулась на Версаль. Людовик XIV приказал остановить их в Севре и под конвоем армии сопроводить в Париж. Венецианский посол писал до­мой, что французскому королю было бы лучше пойти на примирение, потому как у его народа больше нет сил терпеть лишения. В противном случае король вскоре не будет чувствовать себя в безопасности, даже нахо­дясь в собственном доме. В Версале единственной темой для разговоров было зерно: пшеница, овес, ячмень. Гос­пожу Ментенон подозревали без всяких на то основа­ний в спекуляции продовольствием. Несомненно, что кто-то действительно промышлял этим. Но в целом по стране прокатилась волна солидарности с беднотой. Сен- Сир, к примеру, перешел на урезанный паек, а то, что таким образом удавалось получить, перераспределялось среди самых обездоленных.

Ходили ужасные слухи. Рассказывали, что мировой судья нашел группку голодающих детей, сгрудившихся под телом их повесившегося отца. Люди предпочитали сидеть по домам, чтобы нс видеть почерневших от голо­да лиц страждущих. Состояние государственного и част­ного капитала оставляло желать лучшего. За несколько месяцев денежные знаки потеряли треть своей помп- пальмой стоимости. Известный финансист Самуэль Бер­нар, несмотря на горячую поддержку казначейства, был объявлен банкротом. Король обратился к населению с просьбой сдавать серебро, пересылая его в качестве за- ема королевскому ювелиру Лонэ или продавая Монет­ному двору. Лонэ надлежало вести учет. Король обещал, что с улучшением положения вернет металл или вы­даст разрешение компенсировать его стоимость. Заимо­давец в любом случае будет в выигрыше, поскольку получит новые серебряные изделия последнего образца. Поступления к Лонэ были скудными, население пред­почитало металл продавать. В основном люди избавля­лись от старого почерневшего семейного серебра, а бо­лее дорогое столовое серебро попрятали, купив взамен гончарную посуду для повседневного пользования. Сам король сдал в переплавку свое золотое блюдо и ел из серебряной позолоченной тарелки. Он прибегнул и к другим видам экономии. На самом деле выхода нс было, король нс знал, где раздобыть деньги. Казалось, что про­исходящее Людовика не трогало. Он даже объявил, что­бы балы и праздники продолжались, но герцогиня Бур­гундская впала в тоску и положила им конец.

Строительство прекрасной часовни в Версале бли­зилось к концу, и король каждый день приходил полю­боваться работой Куапсля, расписывавшего потолок. Ма­дам де Ментенон, считавшая, что после Людовика XIV у Версаля не будет будущего, не интересовалась искус­ством и изо всех сил старалась остановить расходы на дом, в особенности на часовню. К счастью, ее старания успеха не имели. Жаль, что знаменитые проповеди того времени читались в одном из двух временных храмов в Версале или в Сен-Жермен-о-Лэ. Так что посетитель изу­мительной часовни не может представить, как Боссюэ громогласно произносит: «Vide hanc mulicrem!», указы­вая на Луизу дс ла Вальер, готовую провалиться сквозь землю, или как молится за упокой души Гсприэты Ан­глийской или Кондс. Также нельзя представить в этой часовне ни Массийона, изрекшего: «Не суверен, но за­кон, сир, должен править людьми; вы же здесь всего лишь наместник», ни Маскарона, самого смелого из всех проповедников, посмевшего утверждать: «Победитель ничем не лучше вора». Нс здесь король бросал гневные взгляды на хихикавших во время обедни придворных, а потом сам от души смеялся, когда после службы ему пересказали шутку, послужившую причиной смеха его подданных. Не здесь какой-то бездельник распустил слух, что Его Величество не собирается на вечерю, и когда тот пришел, то, к своему изумлению, увидел лишь трех человек из всей паствы. Эта часовня действовала в тече­ние последних пяти, самых печальных лет жизни коро­ля. В своей книге о Версале мистер Данлоп говорит, что экскурсия по дворцу должна нс начинаться, а завер­шаться часовней. Ее простой белый мрамор восприни­мается символично на фоне позолоченной бронзы и цветного мрамора парадных залов. Она выдержанная в готическом стиле. Ее интерьер прост и не отвлекает от мыслей о Боге. Хочется верить, что король, покорно снося выпавшие на его долю испытания, находил здесь утешение.