Читать «Концлагерь «Ромашка»» онлайн - страница 64

– И всё?

– Эээ… А что ещё?

– У тебя глаза светятся. Вижу, что не договариваешь.

– Забудь.

– А Белкин?

– Он влип в какую – то драку во дворах. Но остался цел и при деньгах.

– Ну, всем будет что рассказать, когда мы вернёмся в лагерь. Эх, хорошо! – Олещук потянулся всем телом и принялся истреблять йогурты.

Утром мы позавтракали и в десять часов стояли готовые, в чистой, отглаженной форме и с весьма довольными лицами перед входом в университет, где должно было состояться награждение. Без особых проблем мы добрались до актового зала, где всё уже было готово к началу мероприятия – помещение было украшено воздушными шарами и разноцветными лентами, на сцене стоял микрофон и несколько столов. По затылку мы узнали Вольфа, сидящего в первом ряду.

– Совершенно неохота с ним видеться, – скривился Олещук, – но что поделать. Придётся задействовать актёрский талант. Сострой печальную рожу, Артём.

– Зачем?

– Делай, что я говорю.

Я натянул на лицо постно – меланхолическую маску.

– А, юноша… вот вы где, – протянул Вольф недовольным тоном, вглядываясь в Олещука. Затем лицо его вдруг разгладилось, брови поползли вверх. – Что случилось?

– Пиццей вчера отравился. Почти не спал. До сих пор мутит, – жалостливо протянул Андрей таким голосом, будто это был вовсе и не Андрей, а умирающий лебедь. Своей правой рукой Олещук придерживал живот, как будто он мог без этой поддержки разойтись по швам.

– Ах, какой кошмар! Еда – это наше слабое место. Как ни следи, каждый год в этой гостинице кто-нибудь да отравится! Просто ужасно. А как вы, ребята?

– Я вчера съел один кусочек, поэтому пронесло, – ответил я. Белкин не нашёлся, что сказать и только кивнул головой.

На протяжении всей церемонии Олещуку удавалось сохранить мученическое выражение лица, так что я мысленно аплодировал его актёрскому дарованию. Вольф сидел на краешке кресла слева от Андрея и всё время порывался хоть как-то ему помочь – то мятную конфетку дать, то распорядиться, чтобы принесли минеральной воды, а под конец даже предложил подняться на сцену и собственноручно получить наградную грамоту, но тут уж Андрей запротестовал и сказал, что на это сил у него хватит. В итоге, Олещуку досталась в подарок английская спортивная куртка, мне – ручка «Паркер», а Белкину – часы. В конце церемонии бойскауты помладше из творческих кружков устроили для нас и других отличившихся концерт и отыграли чеховский водевиль. Церемония, таким образом, мне даже понравилась.

Весь обратный путь из Белгорода до лагеря мы говорили мало. Белкин переваривал сытный обед и продолжал угощаться десертом – он прихватил из гостиницы добрый килограмм конфет. Вдобавок ко всему с подарками всё устроилось ровно как он и рассчитывал – за скромную мзду Егорыч не только рассовал пакеты по багажнику и заднему сиденью, но даже сделал это с улыбкой, достойной вышколенного швейцара, разве что «Чего изволите?» не говорил. Олещук был, видимо, мыслями в краеведческом музее и на все вопросы отвечал односложными «Угу» и «Конечно». А что касается меня, то я воображал себя богатым и успешным молодым бизнесменом, а, может быть, просто парнем лет двадцати двух, подающим большие надежды, который однажды познакомился с русоволосой девушкой и смог пригласить её на ужин. Бог знает, до чего бы я довоображался, если б мы не приехали в лагерь, и я вспомнил, что пригласить девушку мне сейчас совершенно некуда, она промелькнула в моей жизни как ослепительно яркая комета, растворилась в космосе, оставив после себя лишь имя, и даже неясно, увидимся ли мы когда – нибудь снова.