Читать «Константин Симонов. Собрание сочинений в десяти томах. Том 5» онлайн - страница 12

— Интересно у тебя дело поставлено, Цветков,— притворился сердитым Серпплип. — Командир дпвпзпп одно приказывает, а твои офицеры по-другому делают.

— Сам проснулся, товарищ генерал,— соврал Цветков.

Он раз и навсегда заранее отдал приказание: кто бы и когда бы ни приехал в полк, все равно немедля будить его, если спит, или извещать, если отсутствует. Это было предусмотрено и па тот случай, если прикажут: не будить и пе искать! У Цветкова всегда все было предусмотрено.

— Как спишь, Цветков, одетый или раздевшись?

— Раздеваюсь, товарищ генерал. Я своим солдатам доверяю, в кальсонах в плен не попаду.

— Так до сих пор в шинели и ходишь?

— Ничего, товарищ генерал, не воробей, не замерзну,— сказал Цветков.

Он любил форму и в самые трескучие морозы ходил в шинели и сапогах, полушубок и валенки за форму не признавая. Во всяком случае, для себя.

«Цветков есть Цветков»,— идя вслед за попросившим разрешения обогнать его, чтобы показывать дорогу, Цветковым, подумал Серпилин, подумал теми самыми словами, которые часто можно было услышать в штабе дивизии, когда речь шла о Цветкове.

«Цветков есть Цветков»,—говорили с разными интонациями. Говорили и тогда, когда Цветков выполнил в точности задачу дня, по, не успев получить новую, начинал топтаться на месте, пе развивал успеха на свой страх и риск; говорили и тогда, когда он в самом безвыходном положении мертвой хваткой удерживал позиции, не помышляя ни отойти без приказа, ни запросить разрешения на отход. «Цветков есть Цветков»,—говорили и тогда, когда он, не раскрывая рта, сидел на совещаниях, и тогда, когда он гораздо скупей соседей представлял к наградам, считая, что в его полку не сделано ничего сверх должного, и тогда, когда из политдонесений выяснялось, что именно у Цветкова нет ни одного случая самострела, ни одного ЧП, ни одного перебоя с подачей горячей пищи на передовую.

Цветков был командиром полка одновременно и средним и образцовым. И в зависимости от обстановки на первый план выступало то одно, то другое. Восхищались им редко, но не уважать его было невозможно.

У него и сейчас, в эту ночь, в полку, разумеется, был образцовый порядок. Все, кому было положено спать, спали, все, кому было положено дежурить, дежурили в полной боевой готовности.

Пройдя полтора километра по окопам переднего края, Сер-пилпп вместе с Цветковым остановились около одного из дежуривших в окопах солдат.

С тех пор как солдат заступил па пост, у немцев ничего но было слышно. В их траншеях, тянувшихся по краю хутора, вдребезги разбитого бомбежкой, всю ночь стояла мертвая тишина.

— Только час назад один свисток был и небольшое хождение,—доложил солдат.

— Возможно, разводящего вызывали,— сказал Серпилин.

— Всю ночь молчат фрицы,— сказал солдат. — На пустой желудок много не наговоришь.

— А как у вас с пищей, с наркомовским пайком? Жалоб нот? — спросил Серпилин и почувствовал, как Цветков весь напрягся за его спиной.

— Никак нет, товарищ генерал,—сказал солдат.

«Черт его знает,— подумал Серпилин,— не вводили мы этого «никак нет» и не культивировали; само собой, незаметно из старой армии переползло и возродилось, и все чаще приходится его слышать... Парень молодой, не с собой его привес, здесь приобрел».