Читать «Константин Симонов. Собрание сочинений в десяти томах. Том 5» онлайн

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

В ДЕСЯТИ ТОМАХ

Москва «ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА» 1981

ТОМ ПЯТЫЙ

Живые и мертвые

Роман в трех книгах

Книга вторая

СОЛДАТАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ

Москва «ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА» 1981

Р2

С 37

Оформление художника

Вл, МЕДВЕДЕВА

«.Оформление. Издательство «Художественная литература», 1981 г.

Книга вторая

СОЛДАТАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Командиры полков разъезжались после встречи Нового года у командира дивизии. Последним уехал командир 332-го, майор Барабанов. Серпилин молча, со значением пожал ему руку: «Знаю, что еще добавишь, но много не добавляй. Понял меня, Барабанов?»

Хоть и подмывало сказать это вслух, удержался. Все же — командир полка. Если дать привыкнуть человеку к тому, что не надеешься па его совесть, может потерять и ту, что осталась.

Принимали гостей в землянке у начальника штаба, полковника Пикина,— самой просторной из всех и даже с присланным женою ковром над копкой. Провожая, оделись и вышли на воздух втроем — с Пикиным и замполитом, полковым комиссаром Бережным.

— Двадцать три ровно,—сказал Пикин, заворотив рукав полушубка и посветив фонариком на часы. — Первый этап встречи завершили по плану, не задержали. К бою курантов будут у себя на местах и поднимут — кто па что способен!

— Хотелось бы, чтобы некоторые были способны на меньшее,— сказал Серпилин. — Беспокоюсь за Барабанова...

— Ничего, Левашов его удержит,— сказал Бережной.

— Как же, удержит твой Левашов!

— А что, характер па характер...

Серпилин пе ответил: не хотелось ни спорить, ни говорить. Хотелось молча постоять под высоким морозным небом, почувствовать его высоту и торжественность.

Стояла тишина, еле слышно шуршала поземка. Волга была невидима отсюда, она лежала во льдах, далеко-далеко, за левым флангом фронта, но Серпилин все равно незримо чувствовал ее сейчас — и ее холод, и ее ширину, за которой тянулись безбрежные спега Заволжья, и в них — переметенные, просвистанные ветрами снежные дороги и тонкая, как брошенный в спега черный волосок, одноколейная ветка от Красного Кута, на Эльтон — глубокие тылы, госпитали, госпитали...

Впереди был Сталинград, так и не взятый до конца немцами, а теперь уже шесть недель окруженный нами. Там,, в ледяной ловушке, заняв круговую оборону по всему огромному кольцу в двести километров, сидели немцы — двадцать две дивизии,—сидели и ждали! Серпилин хорошо представлял себе, чего могут ждать люди в окружении,— ждали и нашего штурма, и выручки, и приказа пробиться, и чуда, и гибели — всего вместе.

А мы после ноябрьских и декабрьских боев уже третью неделю все не штурмовали и не штурмовали — готовились. И сегодня, этой новогодней ночью, здесь, северо-западней Сталинграда, война только чуть слышно шевелилась. На переднем крае разорвалась одиночная мина, стукнула пулеметная очередь, потом ело слышно, как далекий вздох, донесся отзвук сильного взрыва там, внутри кольца у немцев, и снова все затихло.

Всю войну, во всей ее огромности, нельзя было даже вообразить себе до конца. Но Серпплин, слушая тишину здесь, где в ожидании наступления стояла его дивизия, хорошо представлял себе, что такое эта сегодняшняя ночь там, где теперь идет главная война,— на юге, в голых степях на полдороге к Ростову, или на юго-западе, тоже в степях, под Тацинской, или на Воронежском фронте, режущем сейчас немецкие тылы за триста километров отсюда, у Черткова и Миллерова.