Читать «Колпак с бубенцами, или же Зависть. Гиперион. Падение Гипериона» онлайн - страница 12

На крыльях, либо колеснице? Да!

О да! Я верю: Крону -- быть Царем.

О да! Всенепременно победим

Богов мятежных -- верю! Трубный зык

Восславит нас, и грянет мирный гимн

В заоблачных чертогах золотых --

Сольется пенье с перебором струн

Серебряным. И сколько новых благ

Создам на диво дщерям и сынам

Небесным! А затем... Затем велю...

О Тейя, Тейя, Тейя! Где же Крон?.."

И Крон восстал во весь огромный рост,

Ломая руки, пястью пясть круша.

Всклокоченную гриву хладный пот

Влажнил -- и взор померк, и глас умолк,

И слух замкнулся -- плачь, о Тейя, плачь!

Но вскоре Крон возмог отверзнуть вновь

Уста: "О, я ли, я ли -- не творец?

Не созидатель? Я ли не создам

Иного мира, и другой вселенной,

Чтоб нынешним -- конец настал навек?

О Хаос новый! Где ты?" -- Сей глагол

Достиг Олимпа, и объяла дрожь

Троих богов мятежных. Тейя же

Восстала враз, надежду обретя,

И быстро, но смиренно призвала:

"Спеши утешить весь наш падший род,

О Крон! Даруй отвагу остальным!

Я знаю путь, ведущий в их приют!"

И смолкла, взором заклиная: в путь!

Попятилась немного. Крон за ней

Шагнул -- и Тейя, вмиг поворотясь,

Вожатой стала. Древние стволы

Пред ними расступались, как трава.

Меж тем во мрачных безднах реки слез

Лились. Таких скорбей, подобных мук

Не выразить ни речью, ни пером!

Титаны -- связни, или беглецы, --

Стенали в лютой боли: "Крон, спаси!"

Но к ним не долетал ответный глас.

Из древних великанов лишь один

Еще не пал, и властвовал еще --

Гиперион. И шаровидный огнь

Ему служил престолом -- Богу Солнца.

Но чуял Бог: беда недалека.

Он знамений страшился -- не примет,

Которых столь боится смертный люд:

Не песий вой, и не вороний грай,

Не уханье полнощное совы,

Не родственник, ступивший на порог,

Когда раздался погребальный звон --

А знамения навевали страх

Гипериону. Весь его дворец,

От золотых пирамидальных веж

До бронзовых укромных галерей,

Кровавым жаром тлел -- и всяк покой,

И всяк чертог соделался багров.

Оконные завесы, тучи тож --

Гремели. Исполинские орлы,

Нигде никем не виданные прежь,

Витали. Ржанье пламенных коней,

Нигде никем не слыханное прежь,

Раскатывалось. А кадильный дым,

До Бога достигавший с алтарей,

Что на священных ставятся холмах,

Смердел каленой медью и свинцом

Расплавленным... Когда на сонный запад

Бог нисходил усталый, отсияв, --

Не отдыхать ложился великан,

И не дремал, внимая пенью флейт,

Но мерил до утра, за шагом шаг,

Длину и ширину своих палат.

А в дальних закоулках и углах

Теснились оробелые рабы

Крылатые -- так толпы горожан,

Бежавши в степь, сиротствуют, пока

Землетрясенье зыблет их дома.

И вот, когда влачился Крон вослед

За Тейей сквозь неведомую дебрь,

Гиперион прощальные лучи

Метнул, и скрылся, низойдя на запад.

Дворцовую пред ним отверзли дверь

Бесшумно, как всегда -- и лишь Зефир

Поднес к устам покорную свирель,

Мелодию рождая наугад.

Подобно розы алой лепесткам,

Благоуханным, радующим взор,

Открылись дивно створы, чтобы мог

Уставший за день Бог домой войти.

И Бог вошел -- как воплощенный гнев!

И риза развевалась, точно ветр

Ее трепал -- она, раскалена,

Ревела, что земной кузнечный горн --

И дрогнул всяк. А Бог шагал вперед,