Читать «Колодец и маятник - английский и русский параллельные тексты» онлайн - страница 17

Мне пришло на мысль, что бандажи или ремни, которые меня стягивали, были из одного куска, обвивавшего все мое тело.

The first stroke of the razorlike crescent athwart any portion of the band, would so detach it that it might be unwound from my person by means of my left hand.

Первый надрез полумесяца, в какую бы часть ремня он ни попал, должен был ослабить его настолько, чтоб позволить моей левой руке распутать его.

But how fearful, in that case, the proximity of the steel!

Но как ужасна становилась в этом случае близость стали!

The result of the slightest struggle how deadly!

Самое легкое движение могло быть смертельно!

Was it likely, moreover, that the minions of the torturer had not foreseen and provided for this possibility!

Да и притом - вероятно ли, чтоб палачи не предвидели и не приняли мер против этой возможности?

Was it probable that the bandage crossed my bosom in the track of the pendulum?

Точно ли бандаж прикрывает мою грудь в том месте, на которое должен опуститься маятник?

Dreading to find my faint, and, as it seemed, in last hope frustrated, I so far elevated my head as to obtain a distinct view of my breast.

Трепеща лишиться последней надежды, я приподнял голову, чтоб взглянуть на свою грудь.

The surcingle enveloped my limbs and body close in all directions-save in the path of the destroying crescent.

Ремень туго обвивал мои члены во всех направлениях, исключая только того места, которое приходилось по дороге смертоносному полумесяцу.

Scarcely had I dropped my head back into its original position, when there flashed upon my mind what I cannot better describe than as the unformed half of that idea of deliverance to which I have previously alluded, and of which a moiety only floated indeterminately through my brain when I raised food to my burning lips.

Едва голова моя снова приняла прежнее положение, как почувствовал, что в уме моем блеснуло что-то, чего я не умею назвать иначе, как второй половиной той мысли избавления, о которой я уже говорил в то время, как первая ее половина мелькнула неясно у меня в мозгу, пока я подносил пищу к губам.

The whole thought was now present-feeble, scarcely sane, scarcely definite,-but still entire.

Теперь вся мысль была сформирована - бледная, едва сознаваемая, но все-таки полная.

I proceeded at once, with the nervous energy of despair, to attempt its execution.

Я тотчас же начал, с энергией отчаяния, приводить ее в исполнение.

For many hours the immediate vicinity of the low framework upon which I lay, had been literally swarming with rats. They were wild, bold, ravenous; their red eyes glaring upon me as if they waited but for motionlessness on my part to make me their prey.

Уже несколько часов, около скамьи, на которой я лежал, разгуливали толпы жадных и смелых крыс; их красные глаза устремлялись на меня так, как будто они ожидали только моей неподвижности, чтоб кинуться на меня как на добычу.

"To what food," I thought, "have they been accustomed in the well?"