Читать «Коллапсис» онлайн - страница 20

Мигающий свет фонаря с улицы осветил стены напротив, где мигали кровавые следы в форме крыльев. Тень от стены двинулась в его сторону, и он понял, что женский голос шёл от неё.

Но свет погас, или болезненный сон снова сморил его, тьма легла тяжёлым пологом. А когда Никк открыл глаза вновь, в палате уже играл солнечный свет.

Желудок пронзила кинжальная боль. Подскочив с постели, Никк рухнул на пол и сотрясся в рвотных судорогах.

Глава 3, у которой хроническая бессонница

В мире из залитых молоком овсяных хлопьев и сладкой ваты, продающейся в фургоне с мороженым за углом дома, рос маленький мальчик. Мальчик, что стоял в песочнице в забитых песком туфлях, в школьных шортах, с липкими от сладкой ваты руками. Дэниел Холвуд просто проходил через двор, когда остановился, чтобы поправить развязавшийся шнурок. Но боясь уронить вату, долго продумывал, как перехватить любимую сладость. Тогда он прикусил палочку зубами, крепко-крепко, и нагнулся к непослушным шнуркам. И когда он завязал их на идеальный крепкий узел, как учила мама, его настиг удар в спину. Он упал щекой в сладкую вату, смешавшуюся с песком. Его, брыкающегося как лягушку, перехватили за ноги и руки, и уткнули лицом в горький песок, забившийся в рот и нос. И засыпали. Засыпали песком, сопровождая погребение звонким заразительным смехом, которым не мог заразиться Дэниел. Он чувствовал только боль, унижение и страх от заползшего в рот маленького паука, которого не мог выплюнуть. Он давился песком, ел его и захлёбывался им, и казалось, что слёзы его высохли, став песчаными. Пот холодным градом струился по спине. И не мог понять Дэниел: влага ли это или забежавшие под рубашку муравьи.

Противный смех старшего брата и его одноклассников, выкрикивающих: «Это погребение фараона», мог бы стать эпитафией, если бы продавец из фургончика не отогнал шпану и не вытащил оцепеневшего ребёнка из-под горы песка, вкус которого Дэниел запомнил на всю жизнь. И готов был поклясться, что проглоченный паук остался с этим чувством на тот же срок. Как и песок, который он выплёвывал и высмаркивал в слезах целый час, пока мать пыталась успокоить его, умывая над раковиной. Старший брат пронёсся мимо ванной, остановился и, неприличным жестом вытаращив указательный палец, прошептал так, чтобы услышал только Дэниел:

– Плачущий фараон. Плакса Дэнни, плакса Дэнни.

Больше плачущий фараон никогда не подходил к песочницам.

Дэниел не понимал причину ненависти брата к себе, как и не мог понять, что это естественное, установленное никому не известным законодателем правило, когда старший задирает младшего. Просто так, без причины. Потому что так заведено самим инстинктом: более сильный пожирает слабого.

Холвуд подпрыгивал на месте, стоило ощутить мурашки на спине, бежал к зеркалу, задирал рубашку, проверяя не ползёт ли очередная земная тварь по позвоночнику к его заднице, чтобы проникнуть внутрь. Он злился на брата, и эта долгая обида нашла выход своему порыву, когда брат притащил в дом бездомную кошку, уговорив родителей оставить её.