Читать «Когда поёт соловей...» онлайн - страница 15

Но, находясь по долгу службы в этом районе области, Евгения попросила коллег съездить с ней в село, где проживал Андрей Петрович. И как же ей было радостно, когда во дворе сельской школы она увидела инвалидную коляску, окруженную детворой.

Мужчина раздавал детям нехитрые деревянные поделки-свистульки и смеялся вместе с ними.

Позже, когда встретились и разговорились, Андрей Петрович доверчиво поделился:

– Я ведь и впрямь хотел наложить на себя руки. Но меня спасло

ваше письмо. Я храню его до сих пор. Оно читано-перечитано до

дыр. Оно спасает. За "милый", "дорогой", "обнимаю", за нежность Вашу – низкий поклон. Мы ведь здесь, да и везде, не упиваемся лаской, забываем, что она вообще существует. А ведь это и греет душу. Я теперь вместо "до свидания" всем говорю "обнимаю". Эти слова – настоящие паутинки человечности. Их нужно лелеять. Иначе дунешь сильно, дохнешь невпопад – оборвутся, даже от невзначай обидного брошенного слова. Потом не свяжешь…

– Значит, рана отчаянья в прошлом? Вы помните, цитировали в письме стихи Александра Кочеткова? А ведь там и продолжение есть, стихотворение длинное…

– Я все слова знаю. И если бы писал сейчас, то цитировал бы другие строки, те, что внучке нравятся, жизнеутверждающие.

Пришло время прощаться.

– Ну, что ж, счастья Вам и радости!

– Э, нет, а где же "обнимаю"?

Женя нежно обняла сидящего в коляске Андрея Петровича. А про себя подумала:

– А ведь этого объятия могло и не быть…

*

В последнее время Евгения стала замечать за собой странную вещь: не успеет возникнуть какая-то проблема, как она обнаруживает, что эта или другая тема ей уже знакома, причём, из самых разных областей. Всё же работать в журналистике архи-интересно. Эта работа сложна, ветвиста и пестра. Видимо, так её и можно обозначить. Необъятный круг вопросов, с которыми сталкивает тебя эта профессия, становится реальной пищей для сочинительства. Автору не надо ничего придумывать, ибо в этом случае главным выдумщиком становится сама жизнь. Та, которая подтверждает фразу «нарочно не придумаешь».

« Так и напишу в книге. Хватит на сегодня.– С утра совещание в администрации. Надо выспаться. Завтра прочитаю, как я тут «живописала» свои мысли. Уж не много ли деталей?»

Она же не виновата, что для неё не было не только скучных вещей, но и обстоятельств, их породивших. У неё было свойство видеть в обыденных ситуациях те коллизии и черты, что всегда ускользают от поверхностного или усталого взгляда. Её авторское зрение было всё же зорким. К тому же она ещё знала, что, например, можно одной фразой, даже словом, обозначить внутреннее содержание человека, своеобразие его отношения к миру. Обожая прозу А.П.Чехова, она училась в обычном, будничном, простом открывать черты необыкновенного, что и делает писателя подлинным художником.

И всё же подробностями, деталями не стоит злоупотреблять.

Произведение, обремененное подробностями, всегда несёт впечатление насилия, совершаемого над душой человека, или это не так? И так, и не этак. Деталь должна стоять на своём месте. Если же она прицеплена не органикой, а волей автора, взболтает взвесь смысла, и попробуй тогда уличи его в неверности.