Читать «Когда кончится нефть и другие уроки экономики» онлайн - страница 86

Особое внимание Бесли и Кудамацу уделили тому, как действуют диктаторские режимы в периоды нефтяного изобилия. Широко распространена теория, что нефтяные доходы, позволяя диктаторам покупать поддержку населения, продлевают их пребывание у власти. Это отчасти верно, но и это очередной аргумент в пользу того, что искусственное продление властных полномочий ведет к экономическим проблемам.

Внезапная смерть

Согласно собственным словам Брюса Буэно де Мескиты, в 2005 году он консультировал российские власти по важной теме – политическим перспективам курса на национализацию крупных промышленных предприятий. В отличие от своих более академических коллег, этот профессор политологии – рекордсмен, между прочим, по количеству публикаций в American Political Science Review, самом престижном научном журнале по политологии в мире – много занимается консультированием политиков по практическим вопросам. За двадцать пять лет до этого ливийский диктатор Муаммар Каддафи предложил ему миллион долларов за политический анализ последствий смерти египетского лидера Анвара Садата. (Как потом выяснилось, вопрос был совсем не праздным – вскоре Садат был убит группой военных во время парада.) Профессор, по его словам, отказался.

А знать политические последствия смерти диктаторов может быть важно. Бесли и Кудамацу рассматривают такой вопрос: как сказывается на экономических успехах страны внезапная смерть лидера? Как ни странно, это более научный вопрос, чем вопрос “Как сказывается на экономике страны свержение диктатора?”. Дело в том, что, когда речь идет о внезапной смерти – или о смерти от несчастного случая, – легче установить причинно-следственную связь между личностью лидера и темпами роста. То, что после свержения экономический рост замедлился, не говорит о причинах и следствиях – быть может, именно начало замедления роста привело к падению популярности и свержению. Или если после убийства лидера рост ускорился, то, может быть, ожидание ускоряющегося роста поторопило заговорщиков. Если же речь идет о несчастном случае, а не об убийстве в результате покушения, то можно быть уверенным: изменение темпов роста после смерти лидера связано с ним самим, а не с какими-то посторонними обстоятельствами.

И снова в диктатурах разброс результатов сильнее, чем в демократиях. Иногда вслед за смертью следует резкое ускорение темпов экономического развития – так было после смерти Иосифа Сталина и Мао Цзэдуна. Иногда – снижение до нуля. Забегая вперед (работа Бена Джонса и Бена Олкена о последствиях неожиданных смертей политических лидеров обсуждается в следующей главе), можно сказать, что радикальное изменение экономических показателей после такой смерти – лучшее подтверждение теории о “роли личности в истории”. Бесли и Кудамацу приводят многочисленные примеры случаев того, что в диктатурах с устойчивым и широким селекторатом переход власти после неожиданной смерти лидера был достаточно плавным.