Читать «Когда возвращается радуга. Книга 3» онлайн - страница 66

— А не поехать ли нам к красотке Сью, а? Питюи, старина, рвать с прошлым — так рвать, для этого надо с ним безза… безжалостно расправиться, а? Правильно я говорю? Гульнём напоследок! По крайней мере, напоследок с тобой-неженатым, а?

— О, тем более, Сью уже три дня как выставляет сюрприз, — хмыкнул один из гостей, чьё имя для Филиппа так и оставалось неизвестным. — Кто-нибудь слышал о Шлюхе в никабе?

Рука графа де Камилле дрогнула, едва не расплескав вино. Надвинулось ощущение чего-то грозного и… безнадёжного.

— Шлюха в никабе! Как же! — подхватил с другого конца стола приглашённый за компанию поэт-весельчак. — Прелестное создание, господа! Рыжекудрая, как апельсин…

Филипп болезненно поморщился.

— Жаркая, как пороховая бочка! А уж какая затейница! Но дорогая, сучка… Не мне к ней ходить. — Фыркнув, вечно нищий виршеплёт махнул рукой. — Зато настоящая муза для стишков особого толка, вы меня понимаете, господа?

— О, да, говорят, искусница! — подхватил ещё кто-то.

— Да что вы всё — говорят, говорят… — Барон Лотрек, покачнувшись, рухнул на стул, крякнувший под его тяжестью. — Я с ней был дважды, господа! Да, признаюсь, после двух часов удовольствия я почти разорён: но оно того стоило! Эти жаркие восточные штучки… Эти игрища, и непристойные приёмчики, и чёрт знает что…

— Расскажите, расскажите, барон! — послышалось со всех сторон.

Де Камилле в раздражении пристукнул фужером по столу, едва не расколотив хрупкое стекло.

— Господа, я понимаю, что у нас, так сказать, почти холостяцкая вечеринка. Но место ли на ней всяким непристойностям?

— А почему нет?

Де Питюи вытаращил глаза.

— Дружище, а когда же ещё смаковать непристойное, как не перед свадьбой? А-а… — Он понимающе откинулся на спинку стула. — Тебя задело… Господа, я же совсем забыл, что у нашего де Камилле есть особое поручение — он опекает ещё одну восточную жемчужину, и, разумеется, невольные аналогии, так сказать… Аллюзии…

Неожиданно по столу грохнул тяжёлый кулак.

— Какие, к чёрту, аллюзии, Франц! — абсолютно трезво рявкнул граф де Келюс. — Неужели вам, идиотам, не ясно, что это чистейшей воды попытка бросить тень на известную нам всем даму? Возвести поклёп, опорочить! А вы, как верные служители плоти, уже схватили кость и грызёте!

Раздались недружные смешки. Однако несколько мужчин, оставшись серьёзными, закивали.

Пьяненький поэт захохотал.

— Граф, а вы метите на моё место! Эк вы выразились однако, прямо как служители муз, насчёт кости-то… Но не хватает у вас воображенья, хоть тресни. А я вам говорю, что это она самая и есть, прелестная Рыжекудрая И…

И захлебнулся вином, щедро выплеснутым в лицо.

— Заткни свою лживую пасть, ублюдок, — отчётливо сказал де Келюс. — И имей в виду — шпагу об тебя марать не стану, ты не дворянин. Просто пристрелю.

— А я добью, — хладнокровно сказал Филипп. — Вы вообще соображаете, что мелете? Возвести клевету на принцессу из дома Баязидов! Да узнай об этом в королевском суде — вас сварят в кипятке, господин рифмоплёт, за оскорбление особы королевской крови. Впрочем, если вы тотчас не возьмёте свои слова назад — до суда не дойдёт. Вы до него не доживёте.