Читать «Китайские миллионы» онлайн - страница 16

Иза печально подняла на него глаза.

— Как удивительна природа… Ты такой… вульгарный, такой грубый душою, а между тем моя душа, каждый фибр которой отзывается на чувства самые неуловимые и которая сама полна этих тончайших, неуловимых чувств, образует теперь аккорд с твоею… — Иза вдруг улыбнулась. — Кажется невозможной гармония полнозвучной скрипки Страдивариуса и… турецкого барабана, — а вот мы с тобою доказательство этой возможности…

— Это я-то турецкий барабан? — понял Будимирский. — Ты, Иза, бредишь, кажется…

Иза продолжала грустно улыбаться.

— Нет, я не брежу, и в природе, повторяю, нет ничего невозможного. Ты меня только понять не можешь… да и не нужно. Ты должен мне верить лишь, — верить безусловно. Ты и предчувствию моему верить должен и быть готовым. Ты должен крепко-крепко запомнить, что через два, может быть три дня со мною случится несчастье, я буду на волосок от смерти и ты спасешь меня, если будешь это помнить…

— Я ничего не понимаю, — перебил ее Будимирский, — или ты знаешь все это, благодаря твоей кабалистике, — так что ли? Если же такими знаниями и властью обладаешь, так ты и несчастье это воображаемое устранить можешь…

— Милый, — пойми же, что это суждено нам, так должно быть…

— Пустой фатализм! — перебил ее Будимирский.

— Великая вера, соединенная с знанием! — поправила его Иза.

— Посвяти меня в эти знания, раз они существуют!

— Не имею права… Ты не избран для этого. Тебе суждено пройти часть твоего жизненного пути со мною, — не знаю еще, как велика она будет, — быть близко к источнику, пользоваться, благодаря мне, его благами, но… не окунуться в него, — он слишком чист…

— Зачем же ты ушла от твоего источника и бросила этих браминов?

— Судьба… Я расскажу тебе и это. Я жила в чудном мире высоких умственных и душевных наслаждений, силу, красоту и прелесть которых нельзя описать языком смертных. Я была уже жрицей… Мне оставалась одна ступень, одна ступень к познанию высшего блага, когда… Однажды старейший из браминов, глава и основатель горного монастыря, собрав братию и призвав меня, объявил, что я должна вернуться в проклятый, грубый, невежественный мир… что он ошибся и мне не суждено достигнуть блаженства, что я еще на долгие годы должна окунуться в мирскую грязь, умереть, переродиться, исполнить весь цикл предопределенного и тогда лишь вернуться к источнику… Так нужно. Я покорилась. Мы долго молились в тот день, а на утро… Наутро в монастырь вступил небольшой конный отряд сипаев под командою офицера-англичанина. С ним был тот, в бунгало которого я провела несколько часов лишь… Я была узнана и арестована. В вещах моих, после моего таинственного исчезновения, он нашел мой единственный документ, в котором было сказано, что я «жена поручика русской службы Бушуева»… Ни моего метрического свидетельства, ни других моих документов там не было: я не думала о них, — они во Владивостоке где-то затерялись. Свидетельство о смерти мужа моего я тоже тогда не нашла нужным выхлопотать. И вот явилось подозрение, что я русская шпионка, так как в это время как раз арестован был на границе неизвестный субъект, отказавшийся открыть свое звание. В нем предполагали моего мужа… Меня не нашли, скоро забыли, и вот через несколько лет пробиравшейся в Гималаи археологической комиссии и ее эскорту суждено было встретить меня.