Читать «Керченское сражение. От Крыма до Рима» онлайн - страница 250
Иван Иванович Фирсов
Племяннику флагмана сильно подфартило. В том же году был произведен в мичманы. Однако отличившихся при штурме Корфу император не пожаловал своей милостью, никого. Крутой по натуре Павел I, взбеленился. Оказалось, взбесило его известие о бегстве с рейда Корфу французского корабля «Жанейро». Ни один участник взятия Корфу не получил какой-либо награды.
Ушаков недоумевал: «Сызнова чьи-то козни?» В Николаеве второй месяц переменилась власть. Вместо уволенного в отставку Мордвинова командует флотом адмирал Вилим Дезин. Бывший командующий Азовской флотилией слыл не храброго десятка, ни то ни се, на явные интриги вроде бы неспособен…
Правда, сам флагман в обиде не оказался. В первый весенний день получил пожалованные императором награды. За взятие Цериго — бриллиантовые знаки к ордену Александра Невского, за овладение крепостью на острове Занте — орден Святого Иоанна Иерусалимского. В канун Пасхи прибыл указ императора: «Его и.в. всемилостивейше пожаловать соизволил вице-адмирала Ушакова за покорение всех похищенных французами прежде бывших Венецианских островов и взятие последнего из них острова Корфу с крепостями, укреплениями и военными кораблями, в адмиралы», Пустошкина произвели в вице-адмиралы. Российского адмирала чествовал султан, Селим III, высшей наградой — «челенгой» — пером из своей чалмы, украшенном алмазами. Прислал поздравления и Нельсон
Пламенно поздравил из Северной Италии Александр Суворов: «Великий Петр наш жив… Что он по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах произнес, а именно: «Природа произвела Россию только одну, она соперниц не имеет» — то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту! Я теперь говорю самому себе, зачем не был я при Корфу, хотя мичманом?»
* * *
Полномочный российский министр при короле Обеих Сицилии граф Мусин-Пушкин был раздражен. Ни с того ни с сего после приятного обеда его вдруг пригласил король Фердинанд. Пропали до вечера карты и милая компания. Карету подбрасывало на ухабах, с моря, продувая насквозь экипаж, пронзительно свистел ветер. Конечно, это не Фердинанду, а его жене королеве Каролине он понадобился. В королевстве знали все, кроме ее мужа, жалкого труса и осла, что фактически правит Неаполем и всем королевством она, «неаполитанская фурия», как прозвали ее за необузданный нрав. Собственно, эта бешеная баба и виновата в том, что министр принужден обитать вот уже третий месяц в продуваемом насквозь ветрами Палермо. Как было прекрасно в Неаполе! Надо же было появиться этому английскому адмиралу… Правда, молодая жена английского посланника, выжившего из ума старика Гамильтона, флиртовала и раньше. Это было главной темой ежедневной болтовни ее с интимнейшей подругой Каролиной. Изящная красавица, с темным прошлым, проныра и авантюристка, Эмма Гамильтон была вхожа во все салоны Неаполя. Последние годы ее преданнейшая подруга королева неаполитанская рвала и метала. После того как родная сестренка Каролины, Мария Антуанетта, окончила жизнь на гильотине, она считала своим долгом мстить французам. Начать поход против них ее трусливый супруг никак не решался. И тут в Неаполь прибыл Нельсон. В первый же вечер героя Абукира пригласили в королевский дворец. Встретив там Эмму Гамильтон, он безрассудно увлекся ею и, бросившись в объятья «порочной сирены» — уже не дорожил своей былой славой, не размышлял тем паче о грядущем. Отныне ежедневные прихоти этой коварной женщины стали для него законом.
