Читать «Керченское сражение. От Крыма до Рима» онлайн - страница 179
Иван Иванович Фирсов
Вскоре русские фрегаты и «Святой Павел» отрезали два головных фрегата турок от эскадры и взяли их в двойной огонь. Полчаса спустя турки, не выдержав напора, вышли из боя и повернули на юг. С турецкого флагмана вслед им неслись проклятия, и разгневанный Эски-Хуссейн открыл по ним огонь, пытаясь вернуть их в строй. Да где там, удирали они действительно под всеми парусами. Громкое «ура!» неслось им вдогонку с русских кораблей.
Казалось, дело сделано, но Федор Федорович долго, слишком долго ждал этого часа. Взглянув за корму, он сразу отыскал флагмана турок.
— Лево на борт! На румб норд-ост! — Схватил рупор, вытянул руку с подзорной трубой и крикнул вахтенному у штурвала: — Держать на форштевень капудан-паши! Поднять сигнал! «Выхожу из строя, атакую флагмана!»
«Святой Павел», резко накренившись на правый борт, выходил из строя. Теперь авангард сосредоточил огонь и вел стрельбу по турецкому флагману. Прицельный огонь с двух сторон Эски-Хуссейн выдержал не более получаса. На его корабле перебили два рея, порвали паруса, клочьями болтались перебитые ванты, два раза на верхней палубе вспыхивали пожары.
— Турецкий флагман ворочает оверштаг! — донеслось с салинга.
Эски-Хуссейн уваливался под ветер, показывая расписанную золотом корму. Словно сговорившись, оба фрегата одновременно дали залп всем бортом. С кормы турецкого флагмана во все стороны разлетелись позолоченные щепки. Турецкая эскадра вслед за флагманом ретировалась на юг.
Ушаков перевел взгляд в сторону видневшегося вдали острова Фидониси. Там безмятежно маячили паруса кордебаталии и арьергарда эскадры Войновича. «Марко Иванович верен себе, выжидает, в какую сторону ретироваться».
— Поднять сигнал: «Следовать к эскадре, занять место в строю!» Запросить фрегаты: «Каковы потери в людях».
Командир перевел взгляд на стоявшего рядом барабанщика:
— Отбой тревоге! Команде обедать!
Вслушиваясь в дробь барабана, которую с особым, лихим удальством отбивал барабанщик, Ушаков начал обход корабля.
Кругом валялись щепки от поврежденных фор-стеньги и бизани, болтались на ветру перебитые ванты у грот и бизань-мачты. Паруса сквозь зияли десятками больших и малых дыр, фальшборт тут и там светился пробоинами.
— Фрегаты донесли, потерь в людях нет! — раздался радостный возглас сигнальных матросов.
«Слава Богу, — перекрестился, вздыхая, Ушаков, — сие наиглавное».
Каждый раз, вступая в схватку с неприятелем, в глубине души он чувствовал присущее каждому высоконравственному человеку некоторое угрызение совести. По долгу и верности присяге он был обязан сокрушить неприятеля, по сути, так или иначе, лишать жизни людей, хотя и чуждой веры, но от рождения таких же, как он, сограждан планеты. Без этого на войне не обойтись. Одно несколько утешало, он действовал по глубокому убеждению своей правоты в этом смертоубийстве. Ведь его противники, турки, посягали на исконные русские земли.