Читать «Керченское сражение. От Крыма до Рима» онлайн - страница 153
Иван Иванович Фирсов
Не могли смириться в султанском дворце с потерей своей вотчины и верного союзника, крымского хана. Правитель ханства, Шагин-Гирей, потомок Чингисхана, был личностью незаурядной. Получив образование в Венеции, владел итальянским, греческим, русским языками, посетив в 1771 году Петербург, очаровал Екатерину II приветливостью и европейскими манерами. Весной 1778 года хан в Бахчисарае потчевал кофейным напитком генерал-поручика Александра Суворова, недавно назначенного командующим Крымским корпусом. Крым тогда еще не был присоединен к России, и Суворов сразу же предупредил подчиненные войска и потребовал «соблюдать полную дружбу и утверждать обоюдное согласие между россиян и разных званиев обывателей… С покорившимися наблюдать полное человеколюбие».
Предупреждая возможную высадку в Крыму десанта, Суворов протянул по всему южному побережью полуострова линию сторожевых постов, ввел сигнализацию между своими войсками и кораблями Азовской флотилии, приказал обучить солдат умению распознавать свои суда от турецких…
В бухте Золотой Рог готовилась к походу к берегам Крыма турецкая эскадра. Великий визирь требовал от главного капудан-паши высадить десант в Крыму.
— В Крыму ждут только нашей помощи. Русская царица держит там продавшегося гяурам Шагин-Гирея. Пора изгнать его из Бахчисарая.
Капудан-паша не забыл прошлые неудачи турецких рейдов в Керчь и Еникале.
— Для полного успеха мы пошлем на разведку в Ахти-Яр эскадру Гацжи-Мехмета. Там самое удобное место длядесанта. Оттуда рукой подать и до Бахчисарая.
— Действуй как лучше, — недовольно согласился великий визирь, — но только не мешкай. Наши братья ждут от нас помощи войсками, а не пустых заверений в дружбе.
В начале июня к Суворову прискакал гонец с южного берега.
— В гавань подле деревни Ахтиярской взошла турецкая армада. Нашего казачка подстрелили турецкие янычары на берегу.
Генерал-поручик без промедления двинул к Ахти-арской гавани шесть батальонов «с приличной артиллерией и конницей и при резервах».
Суворов понимал, что с Портой заключен мирный договор, и первый выстрел — война. Прибыв на место, он сразу же потребовал от флагмана турок Гаджи-Мех-мета найти и сурово наказать убийц казака. В ожидание ответа Суворов объехал по берегу все бухты большой и довольно удобной гавани и сразу оценил ее значение для базирования турецкого флота «яко истинной для стамбульцев гавани*. Наметанный глаз опытного полководца кроме уютной гавани приметил и выгоду своих позиций, на всякий случай, — вход в гавань был довольно узким, а с севера и юга он перекрывался близко расположенными выступами, мысами.
Как и следовало ожидать, после недельного молчания Гаджи-Мехмет прислал льстивое письмо с уверениями в дружбе, но наказывать виновных не собирался.
Суворов остался верным своим принципам, «быстрота и натиск — успех дела». В ночь на 15 июня батальоны начали строить земляные укрепления и возводить брустверы на входных в бухту мысах. Утром на входных мысах, из прорезей брустверов грозно торчали жерла пушек.
Выйдя на палубу, капудан-паша всполошился. Позади его эскадры, перекрывая выход в море, словно по волшебству, за одну ночь выросли русские батареи. В адрес Суворова полетел запрос обеспокоенного Гад-жи-Мехмета, что означают построенные укрепления.