Читать «Карта памяти» онлайн - страница 25

— Закройся. — Цинично, фатально, зло — отвечала мне моя любовь, держа кипяток в эмалированном чайнике надо мной, —Заткнись, уже! Достала! Заткнись — кричал он, и кипяток полился мне на спину…

Боль. Шок. Скорость. Снова боль, испуг. Здесь. Там. Здесь. Слышала, хотела бежать и сила пульсировала внутри. Вырывалась из рук, вырывалась из тела. Прочь.

— тихо… сейчас… под холодную воду. Только тихо. Не кричи! Не плачь! Все пройдет. Заживёт. — Повторял, паникуя, он. А я уже ничего не слышала. Вырвалась…

Вырвалась и побежала босиком к входной двери, вниз, к выходу как к свету 40 ватной мерцающей лампочки в подъезде. Прикосновение скользкого гравия к стопам и… холодно. Острыми нитями по гортани резал воздух плоть, опекая слизистую оболочку. Вверху ничего нет. Вверху одна неправда. Там пусто… Какого цвета пустота? Голубого днём и иссиня черного ночью. И она везде. Воздух сгущался, плотнел, мешаясь с парафиновым паром, становясь вязким и почти жидким непроглядным туманом. В него можно нырнуть и не вернуться.

Отче наш ежеиси на небеси, да святится имя Твоё, да прибудет царствие Твоё… как на земле так и на небе… прости нам грехи наши… прости мне грехи мои, прости мою неверу, прости …как не прощала я… как не каялась и не отпускала… Отче наш, что на небесах помоги мне стать иглой под кожей, помоги стать вирусом иммунодефицита, дай хлеба насущного и сил на саморазрушение, забери память и разум, даруй пустоту… да святится имя Твоё, да прибудет царствие Твоё как на земле так и на небе. Аминь.

…его можно держать в руках и чувствовать вязкую массу, пропитанную остатками тьмы. Жестоко скалился молодой месяц улыбкой чеширского кота.

Она преследовала её, пока не растаяла в белом туманном рассвете.

— Я уже иду… Скоро, — бормотала девушка в шелковом халате среди неуютных дворов перенаселённого и почти покинутого города.

— Сумасшедшая!!

— Пошла отсюда!!

— Шлюха!!

— Вызовите милицию…

— я уже иду… скоро, — выдыхала она.

…Ничего не болит. Ничего не надо. Ничего не помню. Ничего. Никогда. И… вода. Узкая и подчинённая река, загнанная диким зверем в бетонные вены-берега, умирающая от нехватки двуокиси водорода, но живая. Живая!

Она смотрела внутрь неё, почти до самого дна отраженной себя.

— Кто ты? — тихо спросила она и сделала вид, что прислушивается к ответу почти живой реки.

— Иди сюда… иди… — шумела река, как будто отвечала… и она как будто слышала. Слышала всё до последнего плеска. «Иди сюда, малыш…»

Личинка

Онкосфера и гусеница…

Я помню её очень смутно, как будто её никогда не было. Она даже не нажала в звонок, не стучала и не звала. Забилась в углу лестничной клетки перед дверью, завязалась удавкой на моей шее, притворилась ласковой кошкой у моих ног. Смотреть на неё можно было только с сожалением: мокрая, грязная, жалкая, босиком в шёлковом халате. Я не мог её не пустить. Ведь и моя вина была в этом. Хотя я ничего подобного не чувствовал и надеялся, что она не вернется. Что через сутки — двое ко мне придут из милиции, и я поеду в городской морг на опознание. Зрелище, конечно, не из лучших, но это была бы самая малая плата за свободу, подаренную мне волею злого случая. Однако она здесь. Смотрит на меня испуганными глазами провинившегося щенка и опять по-дурацки дрожит. Как ни странно, моя маленькая неприятность не сказала ни слова. Ползла в ванную подстреленным из двуствольного охотничьего ружья зверем, постоянно оглядываясь…