Читать «Карел Чапек в воспоминаниях современников. Сб.» онлайн - страница 8

смотря на тщательный отбор. Сердце, вечно влюблен­

ное! Как вы могли тогда так писать?

Милостивый пан или пани! — не знаю, кто обраща­

ется ко мне с вопросом, — я охотнее повинился бы, чем

оправдывался. Я не могу объяснить свое тогдашнее по­

ведение ни неопытностью, ни жаждой мести, ни неуто­

ленными желаниями; наоборот, я был тогда вполне

счастлив. Но просто не хотелось так легко поддаваться.

Вот, собственно, и все.

Как вы это писали? Мы до сих пор не знаем, как пи­

сали братья Гонкуры, братья Рони или как работают

либреттисты. Мы занялись литературой очень рано, но

зато в состоянии полного литературного невежества.

Мы даже не подозревали, что у нас на родине писать

14

вдвоем — совершенно необычное дело. Мы приехали из

провинции, где вместе росли; в Праге у нас не было

даже друзей, и мы полностью были предоставлены са­

мим себе. Мы писали сообща потому, что так нам каза­

лось легче, и потому, что каждый из нас не доверял се­

бе. Когда мы обязались раз в неделю поставлять в га­

зету материал, то нашей заботой стало как можно

быстрее и увереннее решать, что от нас хотят получить.

Замысел чаще всего подсказывало чтение газет, собы­

тие дня, текущий момент и погода, форму — неиску­

шенность и молодость.

Авторы тогда даже не вполне осознавали, какими

дикими и эксцентричными казались их вещи публике.

Литературные влияния. Если бы авторам пришлось

откровенно перечислить, какие литературные влияния

они испытывали, то обнаружилась бы их тогдашняя

весьма убогая начитанность. Несомненно, они читали

те книжки, которыми портила в те годы свой вкус вся

молодежь. Их тоже коснулось очарование красивых

глаз Мессалины Альфреда Жарри. Увлекали «Саломея»

и «Дориан Грей» О. Уайльда; их трогал также Стринд­

берг, Гамсун и Гарборг, а позже Стендаль. Они знали

Эдгара По, Бодлера и Гюисманса — иными словами, то, что в переводах было тогда доступно каждому че­

ловеку, не владеющему иностранными языками. Но

много им говорили в то время также Главачек, Нейман

и Дык — да простят они, что мы упоминаем их в этой

связи.

И Прага. Сама жизнь. Прежде чем молодые авторы

опомнились от удивления перед размахом большого го­

рода, от упоения его чувственной роскошью, от перво­

го восхищения его огромными (казалось бы) перспек­

тивами, которые его электрическое искусство набрасы­

вало на чистый экран их сознания, было уже поздно: эта книжка была написана. Так и осталась в ней лири­

ческая очарованность и странный вкус, эксцентричная

крикливость, контрастное освещение, увлечение вульга­

ризмами, радость новизны и наслаждения жизнью.

Дело критики выжечь на челе авторов клеймо лите­

ратурных влияний, дело авторов — злиться, что тем са­

мым у них умышленно выбивают почву из-под ног. Не­

однократно случалось, что критика находила у нас «вли-

15

яния испанские, итальянские, французские, английские

и американские» (к сожалению, почти всегда без более

точного указания источников), так что мы выглядели

самыми неоригинальными и самыми бедными авторами

в Чехии. Однако на такую нечеловеческую скромность

авторы не способны, а потому отправляют в свет и эти