Читать «Каннибал из Ротенбурга» онлайн - страница 27

Бернд лег спать, и ему приснилась его девушка Ариана. С ней он познакомился десять лет назад через контактное объявление в берлинском журнале TIP. Любви с первого взгляда не получилось. Ариана на три года старше Бернда. Но оба нравились друг другу. Бернд, по мнению Арианы, умеет слушать и вообще хорошо организован в жизни. Парень с головой!

Они живут вместе без всяких сексуальных выкрутасов. Бернд не ждет от нее ни боли, ни унижений. Через семь лет их связь прерывается. Ариана больна рассеянным склерозом. Им больше нечего сказать друг другу. Бернд больше не хочет говорить о своих чувствах получеловеку.

Теперь Бернду нечего сказать и всем остальным, трижды здоровым людям. Бернд спит и видит Ариану в конце их стремительных отношений. Она глядит мимо него, пытается его обнять и бессмысленно тянет одно и то же:

— Ты — один, ты — один, ты — один…

— Я не один, — хочет отстранить ее Бернд. — У меня есть… Френки!

Он не успевает удивиться, почему Френки, а не Рене. Он уже спит мертвым сном.

8

Армин Майвес сидел один в своем кабинете на втором этаже огромного, как старинный замок, и такого же пустынного и плохо отапливаемого дома. Во всех его сорока четырех комнатах, кроме Армина, сейчас не было ни души. Но он об этом нисколько не жалел.

Точнее, в доме не было посторонних человеческих душ. Но где-то на кухне или в спальне как раз в это время скорее всего уже спала его собака, а по пустым, гулким коридорам скорее всего все еще бродила его кошка Мими.

И уж совсем далеко, в конюшне, наверняка пожевывая сено и переминаясь с ноги на ногу, дремал лохматый пони. Армин любил зверей.

Свой кабинет он называл гауптвахтой в память о службе в бундесвере. Почему именно гауптвахтой? На гауптвахте Армин никогда не сидел, а кабинет его был обставлен еще при покойной матери Вальтраут Майвес и на камеру никак не походил.

Правда, это была одна из немногих комнат, на которой не было никакой надписи. На остальных мамаша Майвес собственноручно нарисовала чудесные идиллические названия: «Солнечный блеск» — на своей спальне или «Золотая долина» — на уборной, комнате, в которой она переодевалась.

Назвать кабинет своего единственного, оставшегося при ней сына и вообще единственного на всем Божьем свете родного человека тюрьмой она не посмела бы даже после жестокой головной боли. А чтобы назвать ее как-то по-другому, вероятно, не хватило жизни.

Сам же Армин любил в своей странной, сумасбродной матери все, кроме этих названий. Но с дверей их не стирал и даже постоянно заботился, чтобы краска не потускнела.

Точно так же не трогал он и тяжеленную, сделанную под антик мебель, кстати, как любила напоминать мать, «от известных мастеров Гринцайта и Видермайстера». Сохранил он и обои в ярких цветочках.

Точно такими же обоями, с нарисованными на них корзиночками с лесными ягодами, были обклеены стены его кабинета. Обои сильно потускнели и местами немного отклеились и потрескались. Особенно там, где раньше стояла мебель. Армин любил, чтобы кресла, диваны и стулья плотно прижимались к стене. Так он чувствовал себя уверенней.