Читать «Кавалькада» онлайн - страница 14

— Как ее зовут?

— Гесс должен знать.

— Эти люди будут в Мюнхене, когда мы туда приедем?

— По правде говоря, — сказал Пуци, — Рём сейчас в Берлине. Хотите с ним поговорить?

— Да.

— Если смогу, я устрою вам встречу.

— И нам надо бы еще переговорить с человеком, с которым Гитлер встречался в парке.

Пуци поджал губы.

— Встреча была конспиративная.

— Все равно нужно с ним поговорить.

— Уверяю, Фил, этот человек никак не связан с покушением. Он не может быть замешан в этом деле.

— Возможно. Но он мог кому-нибудь проговориться о встрече.

Пуци глубоко вздохнул, медленно выдохнул. И кивнул.

— Хорошо. Попрошу господина Гесса узнать у господина Гитлера. Но имени без его разрешения я, разумеется, назвать не могу.

— Идет. И передайте господину Гессу, что, если мы не узнаем этого имени, нам нет смысла оставаться в Германии.

На лице Пуци появилось удивленное выражение.

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что, если нам не назовут имени второго участника встречи, мы с мисс Тернер возвращаемся в Англию.

Его широкое лицо мигом осунулось, как будто я только что отнял у него бейсбольную перчатку и заявил, что он выбывает из финальной игры.

— Вы что, откажетесь от расследования, Фил?

Он перевел взгляд с меня на мисс Тернер, а с нее обратно на меня. И снова глубоко вздохнул.

— Хорошо, — печально промолвил он. — Я все передам Гессу.

Когда принесли еду, Пуци повеселел. У меня создалось впечатление, что стоило ему только увидеть еду, как настроение его тут же поднималось.

Тарелки были заполнены доверху. Мой антрекот был величиной с машину и почти такой же сочный.

Заказав себе еще кружку пива, Пуци рассказал нам, как он в первый раз слушал речь Гитлера.

— С виду в нем не было ничего особенного. Вроде как простой официант из привокзальной забегаловки, понимаете? Но когда он вышел на трибуну и начал говорить, то произвел неизгладимое впечатление. Сначала он говорил тихо, настолько тихо, что приходилось напрягать слух. Люди, сидя в креслах, наклонялись вперед.

Пуци взглянул на мисс Тернер, словно желая убедиться, что она слушает или что она хотя бы все еще на месте.

— Затем, завладев вниманием аудитории, он заговорил громче, с нарастающим пылом. Он задал перцу националистам. Потом социалистам. Затем взялся за Кайзеровскую и Веймарскую республики, которые отдали Германию на милость союзникам. Дальше принялся за марксистов. Разгромил в пух и прах тех, кто нажился на войне. Он был в ударе! Огонь!

Пуци хлебнул пива.

— А когда он закончил, все присутствующие закричали и затопали ногами. Потрясающее выступление! Даже больше! Фил, господин Гитлер — гений. Он — живое воплощение всего немецкого народа, немецкой истории и традиций. Полнейшее их олицетворение. Когда он говорит, кажется, он сам и есть Германия.

Пуци перевел взгляд с мисс Тернер на меня.

— Сегодня многие немцы потеряли надежду и веру. Наши лучшие парни полегли на полях войны. А после почти столько же умерло от испанки. К тому же по Версальскому договору мы потеряли мир. А тут еще, сами видите, эта жуткая инфляция. Деньги, которые люди копили всю жизнь, пропали в одночасье. Народ голодает. Дети таскают еду с помоек. Здесь, в Берлине, порядочные женщины вынуждены заниматься проституцией. — Он покачал большой головой. — Горькое время.