Читать «Йон Тру» онлайн - страница 3

Йон Тру, в самом деле, был в бешенстве. В сущности, ему бы следовало теперь уйти, — сказал он. Но потом ему пришло в голову, что и ему может захотеться принять участие в пирушке, и лучше спасти, что можно было спасти от цилиндра. Он сел и стал рассчитывать, сколько Квислинг получит за шляпу; он снова успокоился, его гнев прошёл, и он даже спросил меня, как я думаю, можно ли за шляпу получить шесть крон. Я опять уселся на полу и прислонился спиной к стене; ещё бы немного, и я бы совсем заснул. Йон опять стал безпокоиться, почему не возвращается Квислинг, где он застрял? Не уйдёт же он с деньгами? И Йон открыл окно в своём чердаке, несмотря на холод, высунул голову и выглянул на улицу.

— Хоть бы он только догадался купить немного копчёной колбасы, — пробормотал он.

Наконец Квислинг вернулся. Нет, колбасы он не принёс, он получил за шляпу всего две кроны, и они пошли на коньяк. Квислинг поставил бутылку на стол.

— Что это ты за шляпы носишь, — загудел он. — Две кроны! Хе, хе, две кроны!

— А где квитанция? — закричал Йон, опять приходя в волнение. И когда он получил квитанцию, он зажёг свечку и подозрительно рассматривал её, не дали ли ему больше за шляпу.

Минуту спустя каждый из нас подошёл к столу и выпил по стаканчику. Я пил много и очень жадно, и Йон Тру пил много; казалось, он хотел выпить как следует за свои денежки. Только Квислинг был осторожен и наливал себе каждый раз не больше полстакана.

— Как вы безобразно напиваетесь, — сказал он.

Коньяк меня опять очень оживил, я не хотел пропустить этого замечания; я чувствовал себя таким сильным и бодрым, что я ответил:

— Что ж тебе жалко коньяку? Слышишь, Йон Тру, нам не надо так безсовестно напиваться коньяком.

Квислинг посмотрел на меня.

— Что это с тобой? — сказал он.

Йон заметно повеселел, он выпил ещё стакан, давая чувствовать, что коньяк принадлежит ему, он делался всё веселее и совсем стал ликовать. Спустя мгновение он опять стал спрашивать о колбасе. Квислинг налил мне стакан и подал мне его, когда я уже сидел на полу, — но я не принял его.

— Что это, ты никак обиделся? — спросил Квислинг и внимательно посмотрел на меня.

Я возразил, что ему нечего обо мне безпокоиться, я, конечно, не выпью весь его коньяк. Если он ничего не имеет против этого, я буду сидеть там, где я сижу. Но я могу так же хорошо уйти.

Молчание. Квислинг неподвижно и пристально смотрел на меня.

— Если бы ты был вменяем, я бы тебе дал по уху, понимаешь. Но ты, бедняга, невменяем, — сказал он и отошёл от меня.

— Ты, может быть, думаешь, что я пьян? — воскликнул я.

— Пьян? Нет. Ты просто сыт.

Я продолжал сидеть и думал об этом в то время, как Йон принялся за коньяк. Теперь он был уже готов, он напевал и разговаривал сам с собой.

— Обиделся? — сказал он. — Кто обиделся? Я хочу сказать, вы говорите о ком-то, кого обидели.

Он тоже никак не мог забыть о колбасе и всё откровенно заявлял, что ещё никогда не слыхал о Рождестве без колбасы. Вдруг он предложил нам спеть что-нибудь. Йон и Квислинг затянули: