Читать «История частной жизни Том 2 (Европа от феодализма до ренессанса)» онлайн - страница 79

Труднее обнаружить столь же идеальное согласие у пяти племянников короля Артура — сыновей его сестры или, возможно, брата, которые составляют родню (parente) монарха и по которым он проливает слезы во время их похорон, как по собственным детям. Из своих городских жилищ (ostels) они приходят во дворец, где их часто можно увидеть в каком-нибудь закоулке или коридоре шушукающимися или о чем–то переговаривающимися вдали от людских глаз. Но они не отнимаются сходством характеров, не вырабатывают единой линии поведения: зависти и интригам Агравейна, злодеяниям Мордера можно противопоставить учтивость Гавейна и верность Гарета. Если бы кто–нибудь составил перечень достоинств и недостатков племянников короля, Гавейн и Гарет фигурировали бы в списке как самые доблестные (vaillans). Этот линьяж менее однороден, чем первый, и не имеет столь жесткой иерархической структуры. В сущности, только тройное убийство, лежащее на совести родственников короля Бана, пробуждает в Гавейне «семейные чувства» и толкает его на месть. Подобно героям исландских саг, написанных в одно время с этими французскими романами, он должен оставаться твердым на переговорах, отвергая любую другую форму компенсации за убийство Гарета, кроме смерти самого Ланселота, и преследуя данную цель с безрассудным упорством. Гавейн публично выражает свою любовь к погибшим братьям, но это слово в романе из–за частого употребления потеряло всякий смысл. Не будем заблуждаться: главное здесь — статус линьяжа в глобальном обществе, и королевская семья хочет, чтобы за убийство кого–либо из ее членов платили самую высокую цену.

Этот факт не должен казаться анахронизмом в XIII веке: правда, уже перестали действовать «варварские» законы эпохи Раннего Средневековья, дававшие юридическое обоснование и определявшие денежный эквивалент той «цены» или «ценности» человеческой жизни, которые убийца должен был уплатить родственникам жертвы в порядке компенсации для полюбовного решения вопроса, но подобные идеи прочно укоренились в сознании «феодалов», что позволяло устанавливать социальный статус и вместе с тем усложняло его. Месть «друзей по крови» не продиктована ни эмоциональной травмой, ни даже желанием возместить потери одной из партий ввиду возможности нового этапа борьбы между ними: она вызвана общим интересом к судебным прениям, которые могут подо рвать авторитет родственников убитого, если «цена» жертвы окажется недостаточно высокой.