Читать «История тела Том 3» онлайн - страница 224

К тому времени стрельба по евреям велась уже вовсю — иногда она заканчивалась смертью десятков тысяч евреев в один день: 33 371 человек был убит в Бабьем Яре неподалеку от Киева 29 и 30 сентября 1941 года. Параллельно с персонализацией массовых убийств происходит систематическое физическое отдаление: стрельба ведется перед заранее вырытыми траншеями, жертвам стреляют в спину, чтобы они не могли посмотреть в лицо тем, кто их убивает. Иногда стрельба велась в милитаризованном ключе: взвод палачей стрелял по приказу с регламентированной дистанцией до цели, автоматизацией жестов перезарядки оружия и полным избеганием контакта стрелявших с видом тел в траншеях. В конце концов для ликвидации женщин и детей начали использовать местных ополченцев–коллаборационистов. В итоге было установлено жесткое физическое разделение между палачами и жертвами, целью которого было избежать физического шока наподобие того, какому подверглись бойцы 101‑го полицейского батальона, тогда еще только–только призванные, после убийства евреев в Юзефуве 13 июля 1942 года.

Чтобы выйти за пределы этого контекста, необходимо вспомнить, что массовые убийства гражданских лиц в принципе нередко встречаются в разнообразии видов военной тактики, характерном для конфликтов второй половины XX века. Если слишком тесно связывать их со временем II Мировой войны, военные практики, бывшие в ходу после 1945 года, не будут представлены реалистично. Уничтожение вьетнамской деревни Милай солдатами роты «Чарли» 16 марта 1968 года» — не мотивированное никакой тактической необходимостью: деревня не представляла никакой военной угрозы — являет собой один из лучше всего документированных примеров «бессмысленного» насилия — насилия, сопровождавшегося к тому же с трудом представимыми актами жестокости по отношению к безоружным женщинам, старикам и детям.

Убийства мирных жителей сходны с тем, что противоборствующие стороны совершают друг с другом. Убийство пленных, раненых или нет, сразу после сдачи или спустя какое–то время, или даже перед отправкой в концентрационные лагеря, стали постоянной чертой войн XX века. Как и в случае с гражданским населением, эти крайние случаи жестокости совершались без всякой внешней цели. Возникает представление, что нужно не только уничтожать врага, поскольку он представляет угрозу, но и заставлять его страдать, лишать его человеческого достоинства и стрелять в него, чтобы получать удовольствие от этого страдания и от этого унижения. В 1914–1918 годах эти практики существовали на Восточном фронте. Они с большей частотностью снова начали бытовать в 1941–1945 годах, став своего рода продолжением того же ряда. Их отсутствие на Западном фронте в ходе обеих войн показывает, что там противоборствующие стороны, несмотря на подчас очень сильную враждебность, разделяли чувство принадлежности к одному человеческому сообществу.