Читать «История сироты» онлайн - страница 178

Я хватаю Тео покрепче и сломя голову бросаюсь к шатру.

Глава 26

Астрид

Я стою на площадке над ареной. Одна, снова одна.

После того, как Ноа ушла, я забралась вверх, на площадку. «Скатертью дорожка», – хотела сказать я, представив, что она уйдет. Но теперь я чувствую, как меня раздирает от этой потери. Но в этот момент я проклинаю не ее, а себя. Как я ненавижу себя за то, что снова позволила себе о ком-то переживать. Вспоминаю Эриха, который меня бросил. Я хорошо запомнила урок, который получила в тот день, когда покинула Берлин, впечатала его себе в голову, давно пора было понять: единственный человек, на которого я могу положиться – это я сама.

«Тут – то же самое», – думаю я. Теперь, когда Ноа ушла, я могу спокойно воспользоваться документами и поехать к своему брату. После финального поклона я уйду, чтобы никто не заметил моего отсутствия. Я отгоняю мысли о Ноа и Тео в сторону и думаю о Жюле, который ждет меня.

Музыка подает мне сигнал – мой номер начался, – и я отвязываю веревки от креплений. Эммет в последнюю минуту сообщил мне, что добавил номер с испанской паутинкой обратно во второе отделение. Только тогда я заметила новые веревки, наскоро установленные в том же месте, где повесился часовщик всего несколько дней назад. Я хотела отказаться. Причина была не в гибели Меца. Я не репетировала несколько недель, и один номер с трапецией – это уже достаточно тяжело для меня. Однако я не хотела давать Эммету повод для конфликта. В конце концов, это выступление будет последним перед тем, как я уеду отсюда навсегда.

Я обвязываю себя веревками и шагаю с площадки. Здесь нет перекладины, за которую можно крепко держаться, только две тонкие полоски атласа. Я кручусь на них, вытягивая ногу. Трапеция, как я однажды говорила Ноа, похожа на гимнастику, тогда как испанская паутинка – на плавание, безупречное и грациозное. Во всяком случае, оно должно таким быть: мои руки ослабли после недель без тренировок, мои движения слишком резкие. Мне тяжело дается этот номер. Но зрители, кажется, ничего не замечают.

Я возвращаюсь на площадку под гром аплодисментов, все мое тело покрылось потом. Я не спускаюсь вниз. Мой номер последний перед финалом, и я должна остаться здесь на финальный поклон. Вдруг слоны становятся на дыбы, скидывая своих наездников, и внизу раздается крик.

– Огонь! – кричит кто-то.

Теперь я вижу его: языки пламени за одной из трибун поднимаются все выше с каждой секундой. Огонь пока только на одной стороне палатки. Если сейчас все отправятся к дальнему выходу, все обойдется. Мы не раз проводили учебную тревогу. Если бы здесь был герр Нойхофф или Петр, они бы велели толпе сохранять спокойствие.

– Огонь! – снова кричит женщина, и все начинают бежать, сбивая друг друга с ног, падая. Зрители, сидевшие на первых рядах, бегут на арену, пугая слонов, от чего те начинают наступать на зрителей.