Читать «История России в лицах. Книга вторая» онлайн - страница 46

Один Петр ничего не подозревал о романе своей жены, быть может, потому, что даже вообразить не мог (как и большинство самоуверенных мужчин, кстати) измены с ее стороны. Он узнал о сопернике почти случайно из анонимного доноса, который не касался даже напрямую Монса. Но, взявшись за розыск, Петр очень скоро узнал всю подноготную дела. Когда Монса арестовали, петербургское общество было словно поражено громом; многие теперь ожидали неминуемой кары.

Но опасения были напрасны, взбешенный император ограничился Монсом, причем официально красавца-камергера обвинили во… взяточничестве. Вот уж действительно тяжкое преступление на Руси в любые времена!

16 ноября 1724 года, на Троицкой площади, в 10 часов утра, Виллиму Монсу отрубили голову. Вечером в день казни ее фаворита, Петр прокатил Екатерину в коляске мимо того столба, на который была посажена голова Монса. Государыня, опустив глаза, произнесла:

– Как грустно, что у придворных столько испорченностей.

Ни настроения, ни аппетита этот инцидент императрице не испортил: одним красавчиком больше, одним меньше… У нее по-прежнему был легкий характер. Зато у Петра, помимо тяжелого характера, были свои, особые представления о воспитательных мерах: отрубленную голову Монса он приказал поместить в банку со спиртом и поставить в спальне императрицы. Это оказалось чересчур даже для нее.

«Так продолжалось несколько дней, – писал историк В. Балязин, – пока Екатерина, заплакав, не упала перед мужем на колени, во всем винясь и прося прощения. Утверждают, что она простояла на коленях три часа и сумела вымолить у него отпущение грехов. И только после этого голова Монса была отправлена в Кунсткамеру, где оказалась рядом с головой Марии Гамильтон, бывшей царской фаворитки, казненной пятью годами раньше…»

Измена «друга сердешнинького» болезненно ударила по Петру – у царя не было больше надежды на будущее: он не знал, кому теперь передать свое великое ДЕЛО, чтобы оно не стало достоянием любого прыгнувшего в постель Екатерины проходимца. Хотя дочь Анна уже была выдана замуж за герцога Голштинского, великолепный план Петра был весьма далек от завершения.

К тому же Петр вскоре заболел. В январе 1725 года сильный, но вконец измученный излишествами организм Петра не выдержал… Екатерина не отходила от него ни на минуту и, по замечанию очевидцев, «продолжала без пользы обнимать своего умирающего супруга» (впрочем, есть и другая версия, что Петр так и не допустил ее к себе перед смертью). Она сама закрыла ему глаза и вышла из маленькой комнатки в соседний зал, где ее ждали, чтобы провозгласить преемницей Петра Алексеевича.

Между тем положение ее было весьма неопределенно, так как никаких законных прав на русский престол она не имела. К счастью для Екатерины, судьба всей новой аристократии – «птенцов гнезда Петрова» – была также в опасности. Если бы верх взяли противники преобразований, выступавших за малолетнего Петра, сына казненного царевича Алексея, то «птенцы» должны были потерять все. Таким образом, самые влиятельные люди из окружения Петра вынуждены были помогать Екатерине. О том, что Пётр желал видеть на престоле Анну, никто и не вспомнил.