Читать «Исследования о самовольной смерти» онлайн - страница 70

Область христианской религии и нравственности гораздо шире, чем область уголовного права и не всё то, что греховно может быть наказываемо светским судом. В самоубийстве очень часто нет посягательства на чужое благо. Жизнь человека, говорят, принадлежит не ему одному, но он должен жить и для близких, родных, для общества, для государства, даже для всего человечества. Христианская религия указала человеку на широкие задачи, которые он должен неустанно преследовать в земной жизни. Стремясь к самоусовершенствованию, человек должен заботиться о том, чтобы улучшать материальное и нравственное благосостояние других. Он не может, если он христианин, утверждать, что у него нет цели в жизни. Нет такого момента, когда бы человек мог сказать: «теперь я исполнил всё свои обязанности, я достиг совершенства». А потому, лишая себя жизни, человек самовольно отказывается от служения благу людей и тем самым нарушает завет христианской религии о неустанном самоулучшении. Согласимся с приведенным религиозным воззрением на значение человеческой жизни. Но где же у светской или духовной земной власти те средства, которыми можно принудить каждого человека к нравственному усовершенствованию; где те законы гражданские и уголовные, посредством которых можно бы было каждого члена человеческого общества заставить всю жизнь посвящать исключительно на благо человечества?

А если нет таких законов, которые могли бы заставить человека осуществит при жизни цел ею христианского существования, то не может быть и речи о законах, запрещающих ему прекратить эту жизнь. Когда худой актер сознательно отказывается от исполнения трудной роли и скромно удаляется за кулисы, мы одобряем его скромность, почему же мы должны осуждать человека, который сознав, что вся его жизнь есть уклонение от нравственных идеалов христианина, решается скромно удалиться с арены жизни? Не потонули что он сознал свои недостатки. Или быть может потому, что, отчаявшись в своем исправлении и в возможности изменить условия своей жизни, он проявил бесхарактерность и отсутствие искренней веры в Проведение, при помощи которого всегда возможно исправление даже величайших преступников?! Пусть так; согласимся, что такой человек сделал бы похвальнее, если постарался бы жить и самоусовершенствоваться. Но всё же, лишая себя жизни, отчаявшись в возможности исправления, такой человек поступает лучше, чем иной, сознательно уклоняющийся всю свою жизнь от исполнения нравственных велении своей совести и всё таки спокойно доживающий свой век без всякого стремления к лучшим идеалам. А ведь против последнего законодательство бессильно. Безнравственного сибарита, лентяя, черствого эгоиста, скупого одинокого человека, вся жизнь которого направлена на то, чтобы мотать, или копить деньги — закон не преследует, не карает, хотя всё эти лица грешат против Бога и против человечества, отказываясь служить им.