Читать «Искатель. 1988. Выпуск №5 (ж«-1)» онлайн - страница 106

— Потому что это необходимо тебе.

— Я не сгожусь…

— Сгодишься.

— Ты забыл, как сказал мне об этом впервые? Ты сам сомневался…

— Я не сомневался. Но понимателем должен был стать Толя. — Пониматель улыбается… — Сказать, о чём ты сейчас подумал?

— О чём?

— Тебе сделалось неприятно, что я держал тебя в дублёрах.

— Ну почему же…

Пониматель улыбается.

Жутко, когда в тебе чувствуют то, в чём ты даже себе не хочешь признаться.

— Ты читаешь мои мысли?

— Да.

— Так было всегда?

— Нет, только сегодня. Время моё истекло, и я п о н я л суть вещей.

— Тогда — ты бог.

— Я не бог и даже не ясновидящий. Я всего лишь п о н и м а ю вероятность событий, и чем ближе подхожу к концу, тем лучше это делаю.

— Я буду тебе неравноценной заменой. У меня не хватит терпения. Позади едет Сын героя. Ты сможешь смотреть спокойно, как он станет юродствовать на могиле?

— Этого не будет.

— Всё равно. Знать его подноготную и терпеть? И таких, как он… Зло непобедимо? Ответь!

— Непобедимо добро.

— А зло?

— Всё зависит от тебя.

— От меня?

— Именно от тебя. Ты выбрал себе нелёгкую судьбу.

— За меня выбрал ты.

— Не будем спорить. Всё п о й м ё ш ь после.

Дорога запетляла вверх. Тёмные пятна исчезли — всюду снег.

Белый снег. Голубое небо. Бело–голубой мир. Жить да жить…

А рядом в деревянном ящике лежит Толя — совесть редакции.

— Скажи, Пониматель, ты веришь, что это исходит от… нелюдей? Ты же всё п о н я л, ты же не можешь не знать…

— Я верю, что это нужно людям, — отвечает он. — До тех пор по крайней мере, пока выбежавший на дорогу заяц будет значить для них больше простых человечьих слов.

Мы смотрим в глаза друг другу.

Машина редактора съезжает на обочину, из неё выскакивает, размахивая венком, Сын героя. Сделав виток по серпантину дороги, мы видим сверху, как он безуспешно пытается остановить попутку. Редактор из машины не вылез.

Попутки здесь а такую погоду редки. Гололёд.

— Как жить мне дальше, Пониматель?

Он улыбается и молчит. Улыбается и молчит.

Въезжаем в М. Едем мимо стелы, на которой увековечены четверо Ножкиных. У её подножия шелестит Вечный огонь.

Мы с Понимателем смотрим в глаза друг другу.

* * *

Просторное сельское кладбище, где у каждой фамилии свой ряд.

Снег. Только к разверстой могиле протоптана дорожка.

В голубое — ни облачка — небо упираются корабельные сосны.

— Папочка, не умирай! Не умирай, папочка, я буду хорошо вести себя! Папочка!…

— Уведите ребёнка! — надрывно кричит кто–то.

И мы засыпаем могилу.

Прощай, Толя! Я не стесняюсь слёз.

* * *

Обратно возвращаемся в «рафике». Пониматель сидит впереди, рядом с шофёром. Вдруг кричит:

— Стой! Стой!

Выпрыгивает наружу и бежит, скользя по обочине. Останавливается, поднимает что–то. Я догадываюсь: венок.

Шурик говорит, ни к кому не обращаясь:

— У меня деньги на книжке, от отца алименты. Мать гордая была, ни копейки не истратила. Что, если я их Гале? Будет девчонке приданое, разве плохо?

— Не возьмёт, — откликается Амиран. — Но если завтра ты, успокоившись, не перерешишь, попробуй уговорить.

— И уговорю. А своим детям успею ещё заработать.

— Ты детей заимей сначала, — говорит Валерия.