Читать «Избранные (Повести и рассказы)» онлайн - страница 343

— Как? Так у них же воды нет!

— Это его проблема!

Вошел Поцелуев.

— Знакомы? — спрашивает Луша. — Генеральный директор нашего кинофестиваля «Золотая дюна». Первый приз — двести пятьдесят тысяч долларов. Как вы думаете — достаточно, чтобы мировых знаменитостей привлечь? (Себя, во всяком случае, она явно привлекала.)

— Считаю, что возрождение края должно начинаться с культуры! Вы согласны? — с угрозой.

Согласен, конечно, согласен! Я бы даже этот фестиваль «Золотой жилой» назвал! И догадываюсь даже, кто скромно получит первый приз. Но должен же кто-то начинать?

Поцелуев, получив ее подпись, ушел.

— ...Любили ли вы кого-нибудь, Валерий Георгиевич? — подняв на меня скорбные очи, произнесла Луша.

Это после того, как прочла первую страницу моей повести о ней. Любил ли я кого-нибудь? Кажется, да. Но, глядя на нее, как-то в этом сомневаюсь. На самом-то деле интересует ее совсем другое: можно ли любить ее?! Ну что тут сказать? Не сомневаюсь, что она получит в жизни все — и первый приз, и последний... но я глубоко сочувствую тем, на кого она обрушит свою страсть.

— ...Напомнить? — лукаво шевельнув грудью, произносит она. Шалит.

— Нет, нет! — испуганно кричу я. — Только не здесь!

Даже покраснел. Часть застенчивости сохранил, но исключительно для своих хитрых целей.

— Учти: исказишь хоть слово — с тобой разберутся! — поняв, что ничего со мной не сделать, злобно прохрипела она.

Прекрасно же знает, что не искажу. Понимает, что узнаваемо ее изображу только я, — а человека по-настоящему интересует только это. «Золотая дюна» — лучший финал! Зачем же искажать? Осталось лишь записать. Можно приступать, и она-то знает, что я с моей тупой добросовестностью доведу дело до кондиции... Имеется легкая фальшь. А как она изображала посаженную на кол? Смертельные хрипы, когда орудие смерти (как бы пройдя насквозь) закупоривает снизу гортань... Фальшь? А как действует! Если бы, будучи бытописателем, я отказался иметь дело с ней или попытался изменить ее в лучшую сторону — был бы я прав? Думаю, нет.

Мы церемонно прощаемся. Для повышения рабочей смекалки прошу выписать мне спецтортик: продукт совместного предприятия, уже не в виде умной головы, а в форме церковки, пропитанной ромом.

Всю дорогу в самолете я нюхал тортик — не мало ли рому? — и при подходе к дому Ляли (давно не был у нее!) сорвал с тортика этикетку, жадно сжевал.

Стоя перед ее дверью, успокаивая сердцебиение, в сотый раз рассматриваю косую табличку на ее двери. Люблю ли я ее фамилию — Агапова? Пожалуй, да — как-то добавляет ей простоты... Нажал. Открыла. В халате, нечесанная. Старая, в сущности, женщина. Протянул ей тортик.

— Поздравляю с днем рождения!

— Внима-ательный!

И, кроме этого протяжного звука, мне ничего больше не надо!

...Помню, как она сидела в этом же халате перед зеркалом и лукаво спрашивала: «Как сегодня надо выглядеть — с блядинкой или без?»

Я вхожу в комнату. И мы встречаемся взглядами в этом же самом зеркале и отводим глаза. Ага — и Мотя тут: разговаривает по телефону! Притулился тут вместо сына-суворовца!