Читать «Избранные (Повести и рассказы)» онлайн - страница 316

— Пока у вас в редакции не будут сняты все чудовищные ограничения, мешающие работать, вряд ли искусство поселится у вас! — запальчиво выкрикнул Мотя, дабы слышали все.

Кличка «Вольнолюбивый». Двойная, а может и тройная, ложь этого заявления вызвала у Ляли короткий вздох. Вольнолюбивый Мотя, содержащий салон-западню, жалуется на несвободу! Умная тактика! Пусть громче всех жалуется именно он: когда будет нужно, ему «свободу» и дадут. Своему человеку. Умно.

— Между прочим, в приличных домах принято провожать одиноких женщин!

Это он уже мне. Я молча кивнул. Мы вышли. Сперва нам казалось, что главное — уйти отсюда. Но только дверь захлопнулась — главное переменилось. После возвышенной изысканности, оставшейся за дверью, необходимо было срочно что-то грязное, чтобы отмыться. После кремовой приторности скорее заглотить солененького. Иначе невыносимо. Даже не переглядываясь, мы сразу же пошли наверх. И чем выше — тем быстрей. Дыхание сбивалось. Сколько же тут этажей? И когда мы уперлись в грубо покрашенную железную чердачную дверь... Потом она резко выпрямилась. Нитка жемчуга зацепилась за грубую дверную ручку, и градины зацокали по лестнице — некоторые — аккуратно по ступенькам, другие — через пролеты вниз. Она спускалась по градинам, не замечая их, не удостоив этот инцидент даже словом. Ноги мои были какими-то сладковатными. Давно не помню, чтобы каждое сгибание колен при ходьбе отдавало таким блаженством! Одна жемчужинка каким-то чудом оказалась в моем кармане. Я предъявил.

— Дарю, — сказала она. — У вас на бровях паутина. Очень к лицу.

У «вас»? Вот это правильно. А как же еще?

У дверей Моти лестница раздваивалась на белую и черную, этим она и воспользовалась при расставании. Подняла кулак, разжала пальцы, салютуя.

— А провожать?

— А зачем теперь? — усмехнулась она.

И эта мрачная ее усмешка сводит меня с ума до сих пор!

Вдруг дверь Моти с пушечным грохотом распахнулась, чуть не свалив нас, и на площадку вылетел сам Мотя, уже чуть ли не во фраке, с белым бантом в петлице. Радио что-то громко орало. В прихожей ликовали гости.

— Свобода! — увидев нас, вскричал он, совершенно не удивившись, что мы стояли под дверью. — Свобода!

Я был ошарашен. Свобода — из этих дверей? Что они там придумали еще? Карнавал выкатился на площадку. Град на лестнице казался специальным праздничным украшением. Ляля натянула кепку поглубже и молча стала спускаться. Я пошел за ней. Ясно было, что мы идем уже вместе.

Проснуться в Париже

Я выплыл из темного сна, и первое, что почувствовал, — незнакомый привкус во рту. Еще не раскрывая глаз, я шел к свету, раздвигая, как портьеры на окнах, тяжелые завесы сна, изучая языком вкус, ориентируясь на него. И — первый проблеск реальности: я же за границей! Другие продукты, другая химия! Так — почти выполз. Тяжело, словно мраморные плиты склепа, я поднял веки, осваивая остальное. Ляля спала, накрывшись с головой, почти исчезнув под белым покрывалом в белой комнате. Я вылез из-под скользкого одеяла, напялил халат. На негнущихся еще ногах пошел в кухню. Да-а, такие вот переезды-перелеты при всей их внешней комфортности на самом деле настолько перебуравливают психику, поднимают такие глубины подсознания, что потом не очухаешься. Но все. Хватит. Пора возвращаться к действительности, гораздо более приятной, чем сон.