Читать «Избранные (Повести и рассказы)» онлайн - страница 301

Вдруг Тоха нарисовался, тоже с бокалом — откуда этот-то здесь?

— Слушай, замучила совсем! Что она с-под меня хочет? Нету сил!

С трудом переключив мозги на другую шкалу, понял, что это он — о драгоценной своей Луше говорит.

— Тоха! Чем могу помочь?!

Растворился.

Сейчас здесь вампиристы в ходу. А начинали скромненько: два-три укуса за весь роман, постепенно всех фекалистов изгрызли, не говоря уже об интеллектуалистах. Гордо ходят. Все доклады последних конференций посвящены теперь вампиристам, о фекалистах — ни слова! Но и у вампиристов покоя нет. Сидели вампиристы прочно, главный — Фунтхлебен, и вдруг какие-то поствампиристы объявились! У прежних — взрослые пили кровь, а у этих — дети! Огромный успех! На Западе их сразу бурно полюбили, потому, наверное, что прежние уж больно противными были. Слишком уж беспощадно фекалистов уничтожали, добродушия не проявили. Ошибка. Борьба, кругом борьба, хотя в пяти метрах от отеля никто даже не догадывается о ней, идет нормальная немецкая жизнь. Странные люди эти западные слависты, а может быть — и страдальцы, не исключено.

Неожиданно из тумана какие-то знакомые лица выплыли. Видел где-то, но где — не могу вспомнить! Не фекалисты, не вампиристы. Так кто же здесь еще может быть?

Господи, да это же бандиты с корабля: Крепыш, Лысый, Лимон. Роскошно, надо сказать, одеты — не знают, что так не принято здесь. Вон Солох — в том самом свитере, в каком он в Бокситогорске в многотиражку ходил. А эти — эва, нарядились! И Луша с ними! Давно не виделись! Осклабясь, подошли. «Большие люди делают большие дела в крупных международных отелях»... такая трактовка.

— Вы, полагаем, не забыли о нас?

— Ну, что вы, орлята! Такое подумали!

Перезвон бокалов.

— Так что, мы надеемся на продолжение нашей работы?

— А почему нет?

Ослепительные улыбки, жадный налив из шикарных бутылок, понатыканных тут всюду, светское чоканье...

Как говорила школьная воспитательница Марья Сергеевна: «Нет добросовестнее этого Попова!» Это после того, как я к Остапову, который меня бил, наутро как ни в чем не бывало с учебниками ходил.

— С этим немножко поразгребусь...

Понимающие улыбки... Исчезли.

Снова фекалисты заполнили экран: Солох, весь трясущийся:

— Что еще придумал твой друг?

— Не знаю. Нет, честно, не знаю!

Уж в чем, а в моем слабоумии Солох не мог сомневаться. Поверил, что не знаю. Ушел. Но ропот покатился: что-что, а перемены они чувствуют, как змея — приближение землетрясения.

— ...Честно — не слыхал! — это уже Волощуку, который явно не верил, так как думал, что я простодушно-хитер... Может быть. Чтобы выяснить это, стал выпивать. Потом хотел остановить себя: «Опомнись, ты же в холле! Я а-пел-лирую к твоему интел-лекту!»... Не помогло.

И вдруг — жужжание вокруг изменилось. Вдали, за строем официантов, мелькнули усы главного — Кота! Мелькнули — и снова исчезли. Легкий ужас — пока что достаточно. Пусть разрастается — попозже подойдем.

Я заметил, что Ева резко исчезла. Кинулась в омут. Но вряд ли кого спасет! Главное — закуску эту не одолеть: подносят и подносят. Чтобы было о чем вспомнить; чтобы не говорили, что не кормили. Ананасный период. Банановый цикл творчества. Дынно-апельсинный. Других, видимо, не будет — куда же больше?