Читать «Избранные (Повести и рассказы)» онлайн - страница 293

Отходная та была, оказалось, по мне. Бородатый, с которым Поцелуев выпивал, — чин из церковных, и Поцелуев после недолгой депрессии стал быстро продвигаться по коммерческо-церковной линии. А я рухнул: взять меня в церковные, а тем более в коммерческие круги Поцелуев никак не мог, поэтому, видно, и горевал. В минуты просветления я все же подсел к нему и поинтересовался:

— Ну, что? Все плохо?

— Кому плохо? — пробасил он. — Это им будет плохо. Охлократия! Правление глупцов — это ни разу еще к хорошему не привело!

По-своему он был прав. Я, как и другие литераторы, оказался заброшен, никто нас больше не воспитывал, не похищал наши рукописи, не «наказывал рублем» — поскольку рублей вовсе не стало. А Поцелуев — разве он глуп? Спрятался за церковную стену, а она еще более надежна, чем партийная. А вот нам-то куда? В монахи?

Выпив «на посошок» (причем имелась в виду «дорога дальняя», вовсе не отсюда домой), я жарко обнялся с Поцелуевым и вернулся за столик. Друга там уже не было. Видимо, он решил, что ему «отпеваться» рановато, и был прав. Зато появились какие-то новые люди.

Проснулся я в каком-то общежитии — в комнате было четыре койки, и все пустые. По некоторым приятным мужскому взгляду деталям общежитие было женским и, судя по обилию книг на разных языках, высокоинтеллектуальным. С расслаблением покончено! Отпели эпоху — и хорош! Я резко встал, покачнулся, уперся в стену, в красочный вид города Гамбурга. Распахнулась дверь, и в комнату вошли две немки, одна — высоченная и толстая, другая — маленькая и худая.

«Какая же из них «моя»?» — усмехнулся про себя я и снова качнулся.

Они начали переругиваться, словно никого в комнате и не было, совершенно не замечая меня. Но тут слово «блядь», сверкнувшее в речи одной из них, взбодрило меня: значит, я все-таки играю роль? Не с того конца, девочки, начинаете изучать «великий и могучий», подумал я. На мгновение я будто оглох, пораженный: на полке, над той самой полкой, где я спал, увидел зажатый между прочими корешок моей книги! Вот это да! Не часто я встречал их в девичьих светелках! Вместе с тошнотой душили сомнения: верно, сам же вчера и подарил одной из этих, а она сунула на полку, не выбрасывать же, тем более что и сам здесь валяюсь? Рука потянулась к книге. Надписи нет! Да и обложка слегка затерта... Значит?! Я обернулся — и встретил взгляд Евы, моего ангела, и этот взгляд, как поется в песне, светит уже много лет!

Толстая соседка вышла из комнаты. Я подумал, что из-за меня они поссорились, но она вернулась уже с подносом, на котором дымилось какао и лоснились сардельки. Я сглотнул слюну: со времен «крушения империи» ни разу не ел, а эти вроде чужие девушки сразу поняли, в чем дело. Вкусная, хоть и с привкусом горечи, еда. И какая прелестная жизнь: наши бы после ссоры еще долго зыркали друг на друга и хлопали дверями, а эти добродушно хохотали друг над другом, поедая сардельки... Слово, которое мелькнуло вначале, повторялось еще, но уже с веселой насмешкой. Знали они и другие слова, и довольно много: и самое интересное, Ева сказала, что изучает современный русский язык по моей книге — «ей рекомендовали», и очень нравится. Чем не праздник после похорон?