Читать «Из того ли то из города...» онлайн - страница 43

— Как же оружие не берет, коли ты сам только что…

— Нет такой силы, чтоб силою не обороть, и такой хитрости, чтоб хитростью не провести. Вот, к примеру, одолень-трава. Слыхал про такую? Коли соком ее стрелу покропить, ни во что стреле такой заветы всякие разные. Или наконечник серебряный, или заговоры какие… Ладно, хватит лясы точить. Созывай народ, вечерять будем…

* * *

— Одолень-трава…

Так и не смог Илья с полянкой сладить. Ни вдоль пройти, ни поперек, ни в обход. Как ни старался, а силой слова не переломишь. Измаялся только, по кустам да буеракам лазаючи. Ввечеру вернулся туда, откуда начал. Прилег возле полянки, так, чтоб видно ее было, правую руку в петлю булавы просунул, на случай гостей незваных, левую — под голову. Лежит, смотрит в небо, размышляет. Что ж делать-то? Назад воротиться — негоже, зеленоглазую поискать — тоже вроде как неказисто: мужик, а без бабы ни шагу. Оно, конечно, еще вопрос, что это за баба, а все одно неказисто. Ну, утро вечера мудренее. Светать начнет, снова попробую. Не получится — там уж и решу, как дальше быть. А пока — выспаться надо. Ан не тут-то было, не засыпается, и все тут. Только это ему кажется, что не засыпается. На самом же деле, сморил сон добра молодца. Не удивительно, — кого хочешь одолеет, будь ты хоть сильнее сильного, хоть слабее слабого, знаешь ли слово заветное, не знаешь, ему все едино. Проведет лапой пушистой по лицу, пошепчет что-то в ухо, — и все дела.

Спит Илья, и не чует, что спит. Кажется ему, будто наяву все происходит. Видит он, вышел кто-то из леса на полянку, к нему направляется. И еще — ночь кругом, а светло, ровно днем. Девка какая-то. В простеньком сарафанчике, чуть узором тронутым, коса русая до пояска алого, ноженьки босые, личиком славная, — идет, косу ручками теребит. Вроде как напевает что-то.

Ишь ты, не на того напала. Вскинулся Илья, будто ворога заприметил. А оно, может, так и есть: что это за девка, коли по ночному лесу шастает? Не девка это вовсе, а… Добро, поглядим, что за птица.

Не испугалась. Подошла поближе, головку к плечику склонила, улыбнулась. Ласково улыбнулась, одно плохо — глаза уж больно невеселые, нет в них той улыбки, что на устах.

— Одолень-трава?.. — произнесла. — Знать, никак не совладать без нее с силой слова заветного?.. Что ж, коли надобно, ступай за мной, покажу тебе место, где траву ту добыть можно. Отчего бы и нет? Только знай, многие пытались…

— А ты, собственно, кто такая будешь? С чего это помочь решила? Аль в трясину манишь?

— Ну что ты, Илья, разве похожа я на трясинницу? Заряной родители звали, так и ты зови. Что помочь решила — не спроста. Нужда у меня в тебе есть, коли я тебе помогу, так, может, и ты мне поможешь.

— Чем же это я могу тебе помочь?

— Про то сама знаю. Да ты не бойся, многого не попрошу.

— Не бойся?!! — Илья расхохотался; кабы и впрямь простой девкой была — куда уж как весело: взросла былиночка перед дубом. — Ступай, Заряна, показывай дорогу к месту, где трава растет.

Идет за ней Илья, диву дается: за день все вокруг излазил-истоптал, а мест не признает. Вроде они, а вроде совсем не они. Вот этого ручья, его точно не было. А девка как раз свернула и вдоль течения идет. Нет, не идет; ногами перебирает, а земли будто и не касается. Недалеко отошли, ручей в речушку превратился, бежит себе спокойненько; лист сухой в воду упал, покружило его, да так где-то там за спиной и остался. Еще сколько прошли, разлилась речушка, словно пруд посреди леса. Продолговатый такой, длиной раза в два поболее, нежели вширь, а вширь — саженей десять. Только в пруд этот самый разве кто без головы сунется — потемнела вода, а по поверхности растения всякие плавают, что на мелководье не сыщешь.