Читать «Иверский свет» онлайн - страница 23

Ее ассенизаторы нашли,

ее нога отсасывать мешала.

Был труп утоплен в яме выгребной,

как грешница в аду. Старик Шекспир...»

Она летела над ночной землей.

Она кричала: «Мальчик потерялся!»

Заглядывала форточкой в дома.

«Невинен он, — кричала, — я сама

ударилась! Сметана в холодильнике.

Проголодался? Мальчика не вижу!» —

И безнадежно отжимала жижу.

И с круглым люком мерзкая доска

скользила нимбом, как доска иконы.

Нет низкого для божьей чистоты!

«Ее пришел весь город хоронить.

Гадали — кто? Его подозревали.

Ему сказали: «Поцелуй хоть мать».

Он отказался. Тут и раскололи.

Но не назвал сообщников, дебил».

Сказал я другу: «Это ты убил».

Ты утонула в наших головах

меж новостей и скучных анекдотов.

Не существует рая или ада.

Ты стала мыслью. Кто же ты теперь

в той новой, ирреальной иерархии —

клочок Ничто? тычиночка тоски?

приливы беспокойства пред туманом?

куда спешишь, гонимая причиной,

необъяснимой нам? зовешь куда?

Прости, что без нужды тебя тревожу.

В том океане, где отсчета нет,

ты вряд ли помнишь 30 — 40 лет,

субстанцию людей провинциальных

и на кольце свои инициалы?

Но вдруг ты смутно вспомнишь зовы эти

и на мгновенье оцепеневаешь,

расслышав фразу на одной планете:

«Ты помнишь Анечку-официантку?»

Гуляет ветр судеб, судебный ветер.

ОТЧЕГО...

Отчего в наклонившихся ивах —

ведь не только же от воды, —

как в волшебных диапозитивах,

света плавающие следы?

Отчего дожидаюсь, поверя —

ведь не только же до звезды,—

посвящаемый в эти деревья,

в это нищее чудо воды?

И за что надо мной, богохульником,—

ведь не только же от любви —

благовещеньем дышат, багульником

золотые наклоны твои?

ЗВЕЗДА НАД МИХАЙЛОВСКИМ

Поэт не имеет опалы,

спокоен к награде любой.

Звезда не имеет оправы

ни черной, ни золотой.

Звезду не убить каменюгами,

ни точным прицелом наград.

Он примет удар камер-юнкерства,

посетует, что маловат.

Важны не хула или славе,

а есть в нем музыка иль нет.

Опальны земные державы,

когда отвернется поэт.

ПЕСНЯ АКЫНА

Не славы и не коровы,

не шаткой короны земной —

пошли мне, господь, второго

чтоб вытянул петь со мной!

Прошу не любви ворованной,

не денег, не орденов —

пошли мне, господь, второго,

чтоб не был так одинок.

Чтоб было с кем пасоваться,

аукаться через степь,

для сердца, не для оваций,

на два голоса спеть!

Чтоб кто-нибудь меня понял,

не часто, ну, хоть разок.

Из раненых губ моих поднял

царапнутый пулей рожок.

И пусть мой напарник певчий,

забыв, что мы сила вдвоем,

меня, побледнев от соперничества,

прирежет за общим столом.

Прости ему. Пусть до гроба

одиночеством окружен.

Пошли ему, бог, второго —

такого, как я и он.

ОТКРЫТКА

Я не приеду к тебе на премьеру —

видеть, как пристальная толпа,

словно брезгливый портной на примерке,

вертит тебя, раздевает тебя.

В этом есть что-то от общей молельни.

Потность хлопков.

Ну, а потом в вашей плюшевой мебели

много клопов.

Не призываю питаться акридами.

Но нагишом алым ложам в клешню?!

Я ненавижу в тебе актрису.

Чтоб ты прикрылась, корзину пришлю.

ПОХОРОНЫ ГОГОЛЯ НИКОЛАЯ ВАСИЛЬИЧА

1 Завещаю гег.а моего не погребать

до тем пор, пока не покажутся

явные признаки разложения. Упоми-

наю об этом потому, что уже во