Читать «Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник)» онлайн - страница 3

Постепенно растет воображаемая гора «трупов».

Уже давно мертв наш сосед – его собака повадилась мочиться на любимый куст роз моей мамы.

Мертвы: папин начальник и одна из моих наиболее противных учительниц…

С той поры прошло много лет.

Но до сих пор лучший для меня способ справиться со страхом и волнением – вообразить, что я вижу агонию обидчика.

Я никогда не могу полностью расслабиться, меня все время беспокоит, что кто-то может причинить мне вред.

Мне много раз хотелось завести ребенка – и одновременно никогда не хватало решимости. Все время казалось, что, если у меня появятся дети, с ними непременно произойдет что-то ужасное. Сознательное родительство – это совершенно не для меня…

Конечно, психоаналитик здесь – не помощник.

Я не знаю ни одного человека, которому помогли бы эти психоаналитики – а уж денежки они выгребают у своих клиентов исправно! Даже от бутылки виски больше пользы, чем от всех этих психоаналитиков, вместе взятых. По крайней мере, спиртное на какое-то время действительно избавляет меня и от страхов, и от тревоги.

По большому счету, мне уже привычно жить так, как живу. Но вместе с тем я понимаю: те два сумасшедших эмигранта, расстрелявшие полшколы беззащитных детишек, навсегда расстреляли и мою память, счастье, любовь, покой…

Глава 1

Карфаген, II век до н. э.

Город разрастается быстро.

С каждым днем все выше становятся буро-желтые каменные стены с прорезями бойниц. Появляются новые роскошные храмы, их мраморные жертвенники окружены внушительными колоннами. То здесь, то там возникают многолюдные рынки, великолепные дома знати, бани, площади, арены, театры. И, конечно, все краше становится главная гордость Карфагена – королевская цитадель Бирса.

Укрепленная, неприступная, внутри она поражает изяществом и благородством убранства. В покоях и обеденных залах стоит самая лучшая мебель: отделанные драгоценными камнями светильники, золоченые стулья и ложи, жаровни самого тонкого литья. Жаровни согревают стылой зимой, а летом так приятно укрываться от зноя во внутреннем дворике и под плеск струй в фонтане любоваться синевой моря, сливающейся у горизонта с голубым небом в одну бесконечную линию.

Теперь уже невозможно и представить, что совсем недавно на этих местах была лишь выжженная палящим солнцем африканская земля, принадлежавшая берберскому царю Ярбе…

– О чем ты задумалась? – участливо поинтересовалась у сестры Анна, расправляя складки белоснежного хитона, мягко облегавшего ее тонкую фигуру. – Дидона, ты ничего не ешь, не пьешь. Только молчишь и печально смотришь на море!

Дидона, поправляя золотой обруч, мешавший ее длинным светлым кудрям упасть на лицо, грустно вздохнула.

Что-то случится…

Что-то непременно произойдет – нехорошее и страшное.

Это так же очевидно, как вон та истекающая кровью голубка, умирающая в глубине покоев. Принесенная в жертву богам, она пытается взлететь с мраморного ложа, косится на каменные фигурки Юпитера и Юноны, но в ее белоснежных крыльях нет больше силы.

Анна спрашивает, что случилось.

Как объяснить ей, что едва лишь рассвело, как сердце Дидоны вдруг стиснуло горькое отчаяние?