Читать «Золотая Трансцендентальность» онлайн - страница 206

Стоял в роще. За ветвями тополей виднелся лунного света пляс на водной ряби. Неподалёку, с хрустом давя веточки копытцами, гуляло оленье стадо. Прошмыгнула бесшумно сова. Разумеется, ненастоящая — наваждение, как и олени, и тополя, и озеро, и луна.

Вооружившись корягой потяжелее, Аткинс вызвал недруга на бой.

Недруг не показывался. Прошла минута. Другая. Прошёл год. Или два — точно измерять время было нечем. Когда тюремщик, наконец, явился, Аткинс уже выстроил уютную избушку, пошил из оленьей кожи удобную накидку, смастерил мокасины, и вдобавок обзавёлся грубо сработанным железным ножом и ещё более неказистым кольцом-ускорителем.

Одной ночью это было — вплыл по воздуху, как пушинка, силуэт, словно с кошмара вычерченный: высокий, тощий, как какой-нибудь приспособленец к микропритяжению. Лицо прятал серебряный слой, без прорезей — ни для глаз, ни для рта. Серебряная инфофреска врастала напрямую в череп. Если присмотреться, по поверхности что-то вроде текло, наподобие слёз — но это не слёзы, а система Бэббиджа из шестерёнок молекулярных размеров, и каждая "слезинка" — на самом деле информационный пакет. Венец тоже рос из кости, а в высочайшей причёске, между инкрустацией, покачивающимися струнами и металлическими перьями выглядывали небольшие радиоро́жки и микроволновые приёмопередатчики. Павлиновый отцвет на мантии создавался невероятной поверхностной плотностью информационного поля. Перчатки и поножи оказались не просто портами для управления данными, но настоящими Софотеками — или механизмами близкой сложности.

Этот наряд был готов принять любое, из любого источника, любой силы ощущение в компьютерную систему: платье было пошито ради только умножения блаженств. Всепринимающая маска и радужная мантия восполняли недостатки глаз и кожи — ведь слепы глаза к приятному за пределами области зрения, а кожа к иным ласкам глуха. Ткани словно зарумянились — наверное, внутривенная кормёжка виной.

Молчаливый Царь подъял перст, и в разуме Аткинса появилось знание — не в карантинных шлюзах, как полагается при связи "мозг-в-мозг", а сразу везде. Записанное в мыслительную систему. Лебедь даже не загрузил данные в память, чтобы Аткинс их вспомнил — нет, Молчаливый Царь просто прогнал размышления за него, так, будто бы Аткинс уже всё знал и неоднократно обдумал.

Не то что бы Молчаливый Царь, а вернее — Царица (в нынешнем состоянии психики она считала себя женщиной) не хотела пытать Аткинса. Наоборот — потехи ради уже растерзала тысячи копий. По двенадцать за день, ежедневно, на протяжении полувека. Сегодня ей наскучило — только и всего.

Свита прислужных механизмов, которых она прозвала Благожелателями, сочинила страдания долгие и короткие, телесные и душевные, и в любом сочетании оных, и всех степеней — от зуда до агонии, от досады до отчаяния, и подвергла им Аткинсов, и не совсем изначальных, а с различными правками личности — чтобы умножить муку. Благожелатели завладели его мыслительной системой — и поэтому Аткинс видел и помнил всё, что только они могли вообразить: каждую вечную преисподнюю, каждую мгновенную геенну. Он предавал себя, товарищей, друзей, близких, любимых бесчисленное множество раз, и каждый раз был сдобрен усугубляющей боль щепотью ложной надежды. Не перечесть, сколько раз, и как, и как сильно Аткинса истязали. По-всякому. То отправляли к стоматологу-живодёру, то клали в пыточный застенок, где на дыбе до невозможности выгибали конечности, только в симуляции и существующие.