Немного на свете таких чудил – захочешь, не враз найдешь.Три сотни отводов он застолбил, а золота – ни на грош;Стремглав летел он на край земли, за буйной толпой спеша;Соседи лопатой злато гребли – а он не имел ни шиша.Разведал жилу, решил: обман, – сбыл за понюх табаку,И золото все утекло в карман попутчику-дураку.Однажды пробил двенадцать шурфов – крупинки не отыскал,А справа и слева везучий люд мешками злато таскал.Облом случался за разом раз – тут спиться немудреноНо Смит Растяпа не верил в сглаз – к утратам привык давно.И вот в девятьсот четвертом году – то был високосный год —Растяпа Генри на Ханкер-Крик прибрал боковой отвод.Начал копать – и решила судьба: везеньем ему воздаст.В начале зимы он вскрыл наконец богатый и мощный пласт.В канавках промывочного лотка осел золотой песок.День-ночь напролет он рыл, словно крот, выкладывался как мог.Кончался декабрь, леденела мгла, аренды срок истекал,А он ликовал: наконец-то урвал то, чего так алкал.Сидел и думал: ну почему коварны судьбы пути?И вдруг до слез захотелось ему красотку себе найти.Чтоб ластилась будто зверек она, с него не сводила глаз,Подруга, советчица, радость, жена, опора во всякий час.Собрался поесть, костер разложил – мелькнула мысль невпопад:Что толку от им застолбленных жил? Любовь – вот истинный клад!Порылся в котомке, сморщив лицо, забытый подарок нашел —Пасхальное крашеное яйцо, надписано карандашом.О них с теплом припомнит любой, кто шел по юконской тропе.Их женщины слали, свои адреса черкнувши на скорлупе.И самый тупой златокоп-шакал, что только себя ценил,К подарку такому вмиг привыкал и возле сердца хранил.Растяпа яйцо осторожно взял и к свету его поднес,Щурился, долго не разбирал – буквы тоньше волос.Напрягся – и все же сумел прочесть строчки неровной бег:«Старатель, захочешь, так напиши – Висконсин, Сквошвилл, для Пег?»Всю ночь он думал о ней одной – богине издалека.Казалось, откликнулись небеса на чаянья мужика.Она приходила к нему во сне, и днем являлась она.Улыбка ее сквозь табачный дым сияла – легка, ясна.И сдался он на сердечный зов, пожитки свои повлекВ далекий Висконсин, в озерный край, к дому красотки Пег.Он чуял: чем ближе конец пути, тем жарче любовный пыл.Для встречи с нею искал слова, искал – и не находил.И вот наконец, с мороза застыв, но страстью в душе горя,Он встал у порога ее жилья, как грешник у алтаря.От искры малой в сердце зажглись любовные пламена;Набрался храбрости, постучал – и дверь открыла она,Прекрасна, словно весенний цвет; смутясь и охрипнув, онВыдавил: «Здрасте… то есть привет…я с севера, где Юкон…Я золота полный мешок привез, а адрес… ну в общем, вот…Хотел повидать я девушку Пег, которая здесь живет».Краска бросилась ей в лицо; помедлив слегка, онаОтветила мягко – глубь ее глаз слезами увлажнена:«Да, златокоп юконский, ты прав; девушка Пег – это я.Тебя отыскать, подарок послать – затея была моя.К тем, чья жизнь – холод и мрак, сердцем меня влекло.Но, полагаю, посланье мое поздно тебя нашло.Ждала, надеялась – вот бы тогда явился ты предо мной…Но полтора уж года назад я стала мужней женой.Напрасно проделал ты дальний путь. Не гнать же тебя взашей;Что ж, заходи, садись и гляди – увидишь моих малышей».
