Когда войне настал конец – вот радость-то была!Солдат – домой! Мы все рыдали хором.Полотнищами алыми вся улица цвела,И поспешал оркестр за дирижером.Знамена по-над крышами, колокола гремят,Безумны триумфальные напевы.И каждый встречный глотку драл, приветствуя солдат,Сражавшихся во славу Королевы.И вдруг все принахмурилось – как туча наплыла,Мягка, смутна, печальна и сурова.Знамена не трепещут, и молчат колокола.Притихли мы, не вымолвив ни слова.И небо над столицею окутал серый мрак,И вещий глас пронесся над сердцами:«Скорбите, оглашенные, вздымайте черный стяг!Они грядут – проститесь с Мертвецами!»И шли они за рядом ряд, худы, измождены,Нещадно покалечены и сиры,Изранены, измазаны, тоской глаза полны,И пулями прострочены мундиры.Нахмурены, насуплены, в губах кровинки нет;Походный строй шатало и ломало —Но пели, оставляя за собой кровавый след,И песня та до дрожи пронимала.«В просторах Южной Африки нашли мы смерть и гроб,Чтоб нынче вы от радости орали.Магерсфонтейн, Колензо, проклятый Спион-Коп —За них мы, как один, поумирали.Победе той назначена кровавая цена.Восславьте нас за боль и за страданья.Ужель награда нам одна – могилы глубина?Вы все в долгу, и нет ему списанья».Толпу омыло холодом, примолкли языки,Лег на сердца ледок незримых пальцев,И молча люд таращился на мертвые полки,На строй неупокоенных страдальцев.Страшны издевки Мертвецов, и топот тысяч ног,И блеск зубов, и сумрачное пенье.Глаза я в ужасе прикрыл – я видеть их не мог.Открыл – и понял: это лишь виденье.Гремит, сияет торжество; плывет в морях цветовРебячливо-безумная столица;Все флагами завешано с подвалов до крестов,И колокольный звон гудит и длится.Огни, веселье, музыка; мы топчемся в пыли —И шепчем среди праздничного грома:О Боже милосердный, позабыть нам не велиСолдат, которых не дождутся дома.
Перевод А. Кроткова
Мак-боец
Трагедия одной жизни
Тот громкий выстрел всё гремит по миру,А воин пал, бесчестием сражен.Последний бой седого командира,Последний вызов смерти бросил он.Ему всегда был смертный страх смешон,Но он не вынес этого позора.Париж окно расцвечивал закатом,А он ходил по комнате, ходил;Предчувствуя, как бессердечный фатумНакроет славу тенью черных крыл,Усталым сердцем Господа молил:«О, дай мне сил, как следует бойцу,Бесчестье повстречать лицом к лиц».
* * *
Ручьи в кустах журчали неустанно,Жужжали пчелы в вереске густом;И видит он босого мальчугана,Что раскрывает легендарный том,Бежит по полю с огненным крестом,Сжимает клеймор, с пиброхом в ладу,Чьи родичи – Роб Рой и Родрик Ду.Учившийся купеческой науке,Он тяготился лямкой трудовой,И вот однажды загремели звуки —По улице шагал хайлендский строй,Волынок вой и барабанов бой:«Марш, Гордоны, на адские задворки!»И он навек ушел из-за конторки.Он видит блеск афганских ледников,И вспоминает, как в теснине горной,Напав на затаившихся врагов,Он их разил в баталии упорной;И в памяти всплывает плен позорный,Как он стоял, упрямо стиснув зубы,В тот страшный день среди холмов Маждубы.Перед глазами бешеный Судан,Где крови было пролито немало,И обуянный зноем Омдурман,Магерсфонтейн, где слава увенчалаЕго мечом и чином генерала,И был он зван монархом во дворецЗа почестями – а теперь конец.И снова вспышки разрезают тьму,И вновь над головою свист шрапнели,И падают товарищи в дыму —Зачем он не погиб при том обстреле,Как Ваухоп отважный. Неужели,Чтоб прочитать чудовищный навет?И он к виску подносит пистолет.
