Читать «Знание - сила, 1998 № 05(851)» онлайн - страница 51
Журнал «Знание-сила»
Тридцать вместо ста двенадцати — значит, скорее всего не пощадили ни одного, выжгли город дотла. Но уцелевшие ладожане за год сумели отстроиться. Среди них — все те же два гусельника и один скоморох. А если жив скоморох, должно быть живо и предание.
Октябрь 1997 года
Увы, в народной памяти до наших дней удержалась лишь местная, очень древняя топонимика: Победище, Княщина, Парамонов ручей, Висельник, Плакун, Морьещина, Велеша, Любша, Поляша (или Поляша)... Но о чем говорят эти названия, спрашивать надо не у местных крестьян, а у историков и языковедов.
Ходаковский в 1820 году сообщил в «Сыне Отечества», что хочет раскопать «Олегову могилу». Но к сопке Ходаковского имя «Олегова могила» пристало не раньше конца XIX века, когда генерал-полковник и археолог Николай Ефимович Бранденбург выпустил том староладожских исследований. 1де и обронил такое вот наблюдение о раскопанной Ходаковским сопке: «Курган поражает своей выдающейся величавостью, не имея далеко кругом себе соперников, и при взгляде на него невольно приходит в голову поэтическая легенда новгородской летописи о смерти и погребении где-то здесь, в окрестностях на Волхове, Олега Вешего».
С позиций нынешнего дня генерал был историком-дилетантом, но артиллерист-то он кадровый. Глаз на местность у него по-мандельштамовски «хищный», то есть профессиональный.
С очень большой долей вероятности мы можем полагать, что перед нами именно Олегова — без всяких кавычек — могила. Своим исключительным местоположением она выделяется среди прочих сопок и курганов. Это центральная насыпь Урочища Сопки, или, как еще недавно говорили ладожане, — Морьещины. (Ударение на первом слоге.)
Этот топоним сотрудница музея Гузель Николаи услышала в начале семидесятых от бабы Насти, первой сторожихи тогда только что созданного Староладожского музея. Фамилия бабы Насти ныне уже забыта. Помнится только, что именно баба Настя первой принесла в музей свою прялку, едва ли не лучшую в нынешней коллекции.
Бабу Настю никто не расспрашивал о местной топонимике. Просто однажды она шибко ругалась на кого-то, кто подкопал ее картошку в этой самой Морьещине. На вопрос, а где же растет картошка, сторожиха уточнила, что «там, где мертвые». Что тоже было ценным свидетельством: кто похоронен в сопках, ладожане не помнят, но что сопки — именно погребальные насыпи, знают даже дети.
По Морьещине протекает Морев ручей. За ним лежит, соответственно, Заморье.
В Новгородской летописи читаем: «Шел Олег к Новгороду, а оттуда в Ладогу. Иные же говорят, что идущего его за море и ужалила змея в ногу. И оттого разболелся и умер. И есть могила его в Ладоге».
В переводе особенно отчетливо звучит, сколь странно летописцу само упоминание о каком-то несостоявшемся походе престарелого Олега «за море». Дело в том, что Олег никогда не ходил в походы на север или запад. Только на юг Но летописец честен и не считает возможным опустить малодостоверное свидетельство.
