Читать «Змееносец. Истинная кровь» онлайн - страница 71

Когда она, наконец, решилась выйти, то просто спросила, как ни в чем не бывало:

— Так что насчет завтрака? Овсянку будешь?

— Буду, — осторожно, будто ступая по льду, кивнул король.

Мари прошла к кухне и поставила на плиту молоко. А потом, не глядя на него, но только на кастрюльку, проговорила:

— Мишель, нам нужно поговорить… Мне кажется, что… нам очень нужно поговорить.

— Нужно, — согласился он, скрывая напряжение. — Давай поговорим.

Мари перевела дыхание. Потом набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Я хочу дать нам еще один шанс. Я тебя люблю. И даже постараюсь простить. Но у меня условие.

— Какое?

— Я хочу, чтобы мы жили здесь. Ты же видишь… я не могу там. Не приживаюсь. Я не хочу жить в стране, которой нет ни на одной карте, ни в одном учебнике… И если… если ты меня любишь, Мишель… ты…

Мари замолчала, вдруг услышав то, что звучит в ее словах. И ужаснулась самой себе. То, чего она требовала от Мишеля, было… отвратительно.

Он долго ничего не говорил, не зная, что ей ответить. После случившегося в эту ночь просьба ее была немыслима и несправедлива, но вместе с тем… разве не знал он, что это так? Разве не достаточно в нем мужества, чтобы сознаться себе в том, что она права? Несмотря ни на что, она была права. Она не могла там, у него. Как ни старался он ей помочь. Даже их близость она принимала иначе, чем он, так что говорить о прочем?

— Ты понимаешь, если я останусь здесь, то тебе станут говорить, что твой муж сумасшедший? — обманывать он ее не мог. — Поверь, я очень хочу, чтобы мы всегда были вместе. Я тоже люблю тебя. Но я не смогу остаться здесь. Прости, Мари. Это сильнее меня.

И Мишель вдруг отчетливо понял, что не должен заставлять ее возвращаться туда, где ей плохо. А значит, и искать Санграль больше незачем.

Мари опустила руки, пристально глядя на него, и не могла наглядеться. Все кончено. Все. Кончено. Потому что любовь к ней в нем слабее его чувства долга перед Трезмоном. Король в нем сильнее влюбленного. Но можно ли осудить его за это? Имеет ли кто право? Она не чувствовала, как по ее щеке скатилась слеза. Она не знала, что может быть так больно. Даже тогда, в саду, она не испытала такой боли, как сейчас. Все это означало… жизнь без него. А нужна ли ей такая жизнь?

— Понимаю, — наконец, ответила Мари и удивилась — ее голос звучал, как обычно, будто только что не испытала этой боли, разрывающей душу. — Я все себе придумала. Считай, что я не задавала тебе этого вопроса. Считай, что вообще ничего этим утром не было.

— Овсянка хотя бы будет? — проворчал Мишель.

Она медленно, будто сонная, повернулась к плите, глядя, как закипает молоко. Когда пенка поднялась доверху, сделала огонь поменьше, взяла со стола пачку, высыпала крупу в кипящее молоко. И, стоя к нему спиной, тихо сказала:

— Останься со мной.

— Я не могу. Хочу, но не могу, — прошептал Мишель, обняв жену за плечи.

— Тогда я не скажу тебе, где твой Монсегюр!