Читать «Злой рок Пушкина. Он, Дантес и Гончарова» онлайн - страница 40

4 ноября Пушкин получил анонимные письма и на другой день, 5 ноября, отправил вызов Дантесу на квартиру его при­емного отца барона Геккерена. Как раз в этот день Дантес на­ходился дежурным по дивизиону, дома не был, и вызов по­пал в руки барона Геккерена. Выписки из приказов по Кавалергадскому полку свмдетельствуют, что 4 ноября поручику барону Дантесу-Геккерену за незнание людей своих взводов и за неосмотрительность в своей одежде командир полка сделала строжайший выговор и предписал нарядить его дежурным  по дивизиону пять раз. Дежурил Дантес, во исполнение предписания, 5, 7, 9, 11 и 13 ноября. Эти даты важны для хроники событий.

Со слов К. К. Данзаса сообща­лось в свое время, что «Пушкин послал вызов Дантесу через офицера Генерального штаба К. О. Россета». Вряд ли это сообщение верно. Вызов был письменный. Когда графу Соллогубу пришлось позднее выступить в роли секунданта, д'Аршиак, секундант Дантеса, желая ознакомить его с обстоятельствами дела, предъявил ему документы и среди них «вызов Пушкина Дантесу». По всей вероятности, вызов был просто послан, а не передан кем-либо, ибо попасть не по назначению он мог только в том случае, если он был послан, и ни один секундант в мире не позволил бы себе пере­дать вызов кому-либо иному, а не вызываемому. Вызов Пуш­кина не был мотивирован.

Вызов Пушкина застал барона Геккерена врасплох. О его замешательстве, о его потрясении свидетельствуют и даль­нейшее его поведение, и сообщения Жуковского в письмах к Пушкину. Он в тот же день отправился к Пушкину, заявил, что он принимает вызов за своего сына, и просил отложить окончательное решение на 24 часа — в надежде, что Пушкин обсудит еще раз все дело спокойнее и переменит свое реше­ние. Через 24 часа, т. е. 6 ноября, Геккерен снова был у Пуш­кина и нашел его непоколебимым. Об этом его свидании с Пушкиным князь Вяземский рассказывает в письме к велико­му князю Михаилу Павловичу следующее: «Геккерен расска­зывал Пушкину о своем критическом положении и затруднениях, в которые его поставило это дело, каков бы ни был его исход; он говорил ему о своих отеческих чувствах к молодо­му человеку, которому он посвятил всю свою жизнь с целью обеспечить ему благосостояние. Он прибавил, что видит зда­ние всех своих надежд разрушенным до основания в ту самую минуту, когда считал свой труд доведенным до конца. Чтобы приготовиться ко всему, могущему случиться, он попросил новой отсрочки на неделю. Принимая вызов от лица моло­дого человека, т. е. своего сына, как он его называл, он тем не менее уверял, что тот совершенно не подозревает о вызове, о котором ему скажут в последнюю минуту. Пушкин, трону­тый волнением и слезами отца, сказал: «Если так, то не только неделю — я вам даю две недели сроку и обязуюсь честным словом не давать никакого движения этому делу до назначен­ного дня и при встречах с вашим сыном вести себя так, как если бы между нами ничего не произошло». Пушкин в пись­ме к Бенкендорфу излагает кратко историю отсрочки: «Барон Геккерен является ко мне — и принимает вызов за г. Дантеса, прося отсрочки поединка на 15 дней».