Читать «Зимняя кость» онлайн - страница 7

Ри размешала столовой ложкой, пока сахар не растворился в бурбоне, вытащила плюху и поднесла Сынку к губам:

— Глотай. Целиком.

Настал черед Гарольда, и, едва он проглотил, в дверь постучали. Ри глянула на маму — та поднялась с качалки и зашоркала к себе в темную комнату, свет зажигать не стала. Ри подошла к двери, приоткрыла ногой и ботинок не убрала, вдруг подпорка понадобится.

— Ой. Соня — ну заходи, чего ты.

Соня внесла большую картонную коробку, в ней — оленина на длинной кости, которая торчала над краем. Соня была массивна и кругла, седая, очки запотели. Вырастила четверых детей, они разъехались, а муж остался — в этих горах многие девки по-прежнему клали на него глаз, а он и сам это знал, поэтому с Сониного лица подозрение не сходило. Из всех Долли Белявый Милтон котировался побольше прочих, и Ри знала: много лет назад он не раз к маме бегал — эти неприятные часы Соня до сих пор еще не простила.

— Не хотела, чтоб вы переживали, дескать, совсем забыли мы про вас. — Коробку Соня поставила на стул. Стиснула руки и вгляделась в полумрак дома, заметила беспорядок. Нос у нее наморщился, брови вздыбились домиком. В том, как она прижимала руки к груди, читалась резкая проповедь. — Мяса вот вам принесла. Банок. Масло там и всякое.

— Пригодится.

— Как мама?

— Не лучше.

Сохла стирка, кашляли мальчишки.

— Бедняжка ты. Я Бетсиного Милтона пришлю, пусть вам дров натаскает. Вы-то, гляжу, всю поленницу уже пожгли. Видали, законник к вам сегодня заезжал, с тобой разговаривал.

— Папу ищет. У папы суд через неделю.

— На Джессапа охотится, а? — Соня спустила очки и поглядела на Ри. — И ты знаешь, где он?

— Нет.

— Нет? Хорошо. Стало быть, и сказать ему было тебе нечего. Или было?

— И коли было б, не сказала.

— Да это уж мы знаем. — Соня повернулась к двери, открыла в холодную ночь, помедлила. — Если у Джессапа суд на следующей неделе только, чего это, интересно мне, закону с ним сегодня потолковать захотелось? Очень мне это интересно было б знать.

Дожидаться ответа Соня не стала, а вымелась наружу, только дверью хлопнула, быстро спустилась с крыльца. Ри смотрела в окно, пока Соня не дошла до узкого мостика, не перешла ручей. Потом взяла коробку. Руками целиком обхватила, пальцы сцепила. Таких добрых запахов у них в кухне давно не было, а теперь вернулись вместе с коробкой, поплыли, пока Ри несла ее к стойке. Сынок и Гарольд перхали, сопливили, шмыгали — но тут вместе вылетели из-под одеяла, кинулись к еде. Открывали пакеты, двигали банки, сипло причитали:

— Ух ты, ух ты.

В коробке Ри видела четыре дня. Четыре дня без голода — и не надо волноваться, что на рассвете голод вернется, — а то и пять. Она сказала:

— Сегодня оленье рагу будет. Как вам такое? Оба хорошенько смотрите, как я делать буду. Слышите меня? Я серьезно. Тащите сюда стулья, залазьте с ногами и глядите во все глаза, как я все делаю. Учитесь готовить, тогда оба уметь будете.

~~~

Начнет она с дяди Слёзки, хотя дяди Слезки она боялась. Тот жил в трех милях ниже по ручью, но Ри пошла по путям. Шпалы завалило снегом, а на рельсы намело сугробов, и теперь ее вели горбы-близнецы. Она сама торила себе путь, пинала мили ботинками. Утреннее небо, серое, присело на корточки, ветер хлестал до слез на глазах. Надела зеленую кенгуруху, сверху — черное Бабулино пальто. Платья с юбками Ри носила почти всегда, но только с армейскими ботинками, и сегодня юбка была из синеватой шотландки. Коленки выбивались из-под ткани, когда она выбрасывала вперед длинные ноги, притаптывала снег.