Читать «Зимние дети» онлайн - страница 85

— А теперь, как я скажу, начинайте тужиться!

Они в молчании ждут схватки.

И тут же все кончается. Ребенок рожден. Но это не нормальный ребенок. Он неполноценный. И он должен умереть. Он проживет лишь несколько дней. Приходит пастор в черном облачении и белом жабо. У него с собой купель. Он хочет окрестить ребенка. Это займет всего несколько минут. Чтобы он не умер язычником, но получил отпущение грехов и обрел вечную жизнь. «Нет!» — кричит Мария. Она не хочет крестить ребенка. Пастор поворачивается и уходит. Ребенок умирает. Нужно подписать свидетельство о смерти. Ее спрашивают насчет похорон. Она не хочет, чтобы его хоронили. Не надо! Ничего не надо. Его надо просто… выбросить вон?..

Но зачем же тогда это надругательство над ее телом? Зачем она дала жизнь жалкому, неполноценному существу? Как все бессмысленно и унизительно! Свет мира погас для нее.

— Ну давай, тужься. Спокойно. Так.

Перед глазами Марии окно. Старинное окно, поделенное переплетом на шесть клеточек. Оно распахнуто, голубовато-зеленое небо украшено там и сям белым и розовым Летний вечер, и внизу сад, где перемешались свет и тени.

Она слышит из-под маски какой-то пронзительный звук. Это визжит она сама.

Схватка достигает максимума. Марии кажется, что ее грубо рвут, раздирают на части.

Врач и акушерка с двух сторон склонились над ней и возятся с чем-то между ее ног.

Мария закрывает глаза. Маска падает.

Свершилось.

Дверь распахивается, и вваливается множество людей, совсем как на стадионе, когда открывают ворота. Ребенка берут, опускают его в какой-то стеклянный ящик и увозят, и дверь закрывается за ними.

Полная тишина. И пустота. В аквариуме вода зеленая и пузырьки медленно поднимаются к поверхности и лопаются.

Мария лежит на спине и дрожит от холода.

— Как ребенок выглядит?

— Абсолютно нормально.

Мария широко раскрывает глаза.

— Что?!

— Ну да. У нее абсолютно нормальное сложение. Только она очень худенькая, очень длинненькая, но очень хорошенькая, — говорит высокий белокурый врач, широко улыбаясь.

— А пищевод?

— Мы сразу вставили ей в горло зонд. Он свободно прошел вниз.

В воздухе пляшут огненные шары. Это прыгает солнце.

Раз ребенок хорошенький, значит, он не умственно отсталый, значит, сколько-нибудь серьезных дефектов нет.

— Это невероятно. Вы правду говорите?

— Только правду.

— Нет, это мне снится, я все время спала, и это все еще сон.

— Давай я тебя ущипну, — улыбается врач. — И ты сразу почувствуешь, что уже не спишь.

Он придвигает стул к ее изголовью, садится, закидывая ногу на ногу, и начинает раскачиваться на стуле. У него длинные ноги в белых носках и белых сабо. Он доволен. А она бы так и расцеловала его, и привлекла бы к себе, и прижалась бы к нему. И он бы обнял ее. О, если бы это было возможно!

Она закрывает лицо руками. Слезы текут между пальцами.

— О Господи, как мне хорошо, как хорошо, как я рада, как хорошо, как я благодарна, что все так хорошо!

— Может, дать ей выпить? — тихонько спрашивает врач.

— С какой стати? — отзывается акушерка из противоположного угла палаты.