Читать «Зимние дети» онлайн - страница 33
Деа Триер Мёрк
Как вот, например, маленький Хольгер смотрит на Оливию, которая уже месяцы вынашивает свое дитя, она же так плохо себя чувствует, хотя и улыбается. Воспринимает ли он ее беременность как болезнь, в которой есть и его вина — ведь это он сделал ей живот? Гордится он или смущается? Этого никогда не узнаешь.
Во всяком случае, он по мере сил и возможностей опекает ее, пока она «сидит на яйцах». И почти все остальные мужчины также. Это называется инстинкт продолжения рода.
Кроме, конечно, Страшилы Ольферта. Тот готов выкинуть яйцо, лишь бы самому занять место получше.
Аллан и Линда сидят рядышком на кровати. Они натянули на плечи одеяло, чтобы не было видно, что они обнимаются.
— Как насчет долгоиграющих пластинок, которые он у тебя одолжил?
— А, он столько всего уже одолжил, пока тебя нет.
— А когда вернет?
— Когда протрезвеет, ха-ха!
— Сколько же вы вчера выпили?
— Пол-ящика тебя устраивает?
У Аллана манера отвечать вопросом на вопрос. Это раздражает.
— Когда они ушли?
— Ну а если часов около трех?
— Ты не забыл заплатить за квартиру?
— Опять ты про это, черт возьми!
Линда умолкает и смотрит сквозь щели жалюзи на снежно-белый декабрьский день. Белый, как больничная палата, как больничная койка.
Каждый день она надеется, что Аллан придет ее навестить, и жаль ей его — ведь ему так далеко ехать к ней на автобусе. И каждый раз, как только он покажется в дверях, испытывает она и уколы ревности, и страх, и разочарование, и раздражение. Совсем он не такой муж, о каких она читает в журналах. Куда там! Он грубее, не такой чуткий, он пьет и никогда не говорит, что он ее любит.
В глубине души она прекрасно понимает, что ребенок, которого она ждет, для двадцатидвухлетнего папаши не играет ровным счетом никакой роли. У него и мысли не было обзаводиться потомством. Так уж получилось, ну и черт с ним, раз Линде хочется.
Линда-то рассчитывает, что, когда появится ребенок, все переменится в ее жизни. И сама она станет настоящей женщиной с прелестным малышом на руках. И все будут любоваться ими. Тогда и Аллан возмужает и станет более заботливым и работящим. Она мечтает, что им удастся окружить малыша лаской и уютом, чего сама она никогда не знала. Все ее страдания, боли в спине, неуверенность — все исчезнет, как только она возьмет на руки это крошечное существо.
Аллан смотрит вниз на ее худые ноги в шлепанцах. Потом кладет руку ей на колено и весело пожимает.
— А я сделал дверцу к кухонному шкафу, — говорит он.
Линда кивает. Аллан задумывается. Что бы еще такое рассказать, чтоб ей было интересно?
— Да, знаешь, мой дядюшка, ну который в Йёрринге живет, вдруг узнал, что в фирме для него работы больше нет. С пятнадцатого февраля! Они уволили сотню рабочих и служащих. И производство переводят в Роскилле…
Линда его не слушает.
Смотри-ка, — шепчет она. — Ну и компания собралась. — Она кивает в сторону турчанки.
Там сегодня и впрямь настоящий прием. В изголовье у Хабибы стоит мужчина, коренастый, в синем костюме. У него живые темные глаза. Он смотрит на свою дочку, девочку пяти лет, которая забралась на кровать и сейчас лежит в теплых объятиях матери и легонько шлепает ее по животу.