Читать «Зимние дети» онлайн - страница 119

— Думали вы о том, как будете предохраняться, чтобы не забеременеть сразу же снова?

— Спираль годится?

Он улыбается, записывая что-то в историю болезни. Она не понимает, чему он улыбается.

— Позвоните мне в марте, и я вставлю вам спираль.

Она чувствует, что разговор окончен, но ей не хочется уходить. Поэтому она говорит:

Правда, странно, сначала мой ребенок плавал во всем этом многоводье, а потом, всего три дня спустя после родов, оказался совершенно обезвоженным?

Такова жизнь, — коротко отвечает он, по-прежнему склонившись над историей болезни.

— А если я захочу еще ребенка, как вы думаете, может повториться такая же история?

— Я бы очень удивился. Нет, вам не следует этого опасаться.

Он встает, и она протягивает ему руку.

— Я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали.

— Это моя работа.

Она чувствует, что ее охватывает отчаяние, и не понимает, откуда оно и что ей с ним делать.

Бочком выбирается она из дверей.

Сегодня переход по подземному коридору кажется Марии чуть-чуть короче. Прежнее леденящее чувство исчезло. Потому ли, что привыкла?

Она выпрямилась и подняла голову. Тело как будто стало немножко более упругим:

В отделении для новорожденных ей предложили обождать. Она сунула руки в карманы халата, прислонилась к стене и огляделась.

Все здесь серое и белое, потолки невысокие и очень приятно и уютно. Из кухни доносится звяканье бутылочек. Где-то щелкнула дверца. Слышится приглушенная музыка по радио и пахнет кофе.

Молодой человек в исландском свитере и белых брюках каменщика входит в отделение. Он останавливается, мнется в нерешительности, оглядывается вокруг и направляется к двери с узким стеклянным окошком.

Достав из кармана смятый листок бумаги, он прикладывает его к стеклу, и через минуту к окошку подвозят кувез.

В кувезе лежит совсем крошечный голенький ребенок.

Слегка присев и положив руки на стекло, мужчина легонько постукивает согнутым пальцем, будто выстукивает морзянку. Он пытается улыбнуться, но улыбка тает на его губах. Пар от его дыхания облачком остается на стекле.

— Господи, как же она похожа… радость ты моя.

Упершись головой в окошко, он исподлобья смотрит в лицо медсестры. Умоляюще.

Она увозит кувез на место и втыкает вилку в штепсель.

Мужчина остается перед дверью. Но вот он бросает короткий взгляд на Марию — глаза в глаза, — поворачивается и уходит, тяжело ступая в своих больших забрызганных известью сабо.

Марию приглашают в детскую комнату. Она получает белый халат, чувствуя, что ей оказали большую честь.

После родов прошло уже столько дней, опасность занести из послеродового отделения инфекцию снизилась до минимума, и вот ей разрешено войти.

Мария оглядывается. Детишки выглядят не так уж страшно. Она вдруг поняла, что они, конечно, выправятся. Большинство из них, во всяком случае.

Она подходит к светло-серой высокой, похожей на ящик кроватке, где лежит ее ребенок. При виде маленькой долгоножки, спящей на боку, она вдруг чувствует наплыв горького счастья. Это ты, моя маленькая подружка, как блестят твои чудесные волосики, моя игрушечка, мое драгоценное сокровище, моя плоть и кровь.