Читать «Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки» онлайн - страница 31

— Опять дурачишься! Думаю, ты встал только что, вот я и проснулась.

— Не веришь — спроси Коротышку Вилли. Я с ним разговаривал. Спроси Дэнни Тейлора. Я дал ему доллар.

— Зря. Он опять напьется.

— Знаю. Именно для этого он и взял доллар. Где бы нам уложить нашу звездочку спать, моя сладкая кочерыжка?

— Как чудно пахнет кофе! Рада, что ты опять дурачишься. Просто ужас, когда ты не в духе. Извини за предсказание. Не думай, что я с тобой несчастна!

— Ты ни при чем, так карты легли.

— Чего?

— Кроме шуток. Я придумал, как разбогатеть.

— Я никогда не знаю, о чем ты думаешь.

— В том-то и беда, когда говоришь правду. Можно я выпорю детей в честь грядущего воскресения? Кости обещаю не ломать!

— Я еще не умылась, — вспомнила она. — Кинулась смотреть, кто там грохочет на кухне.

Когда Мэри ушла в ванную, я спрятал записку в карман. Я так ничего и не понял. Знаем ли мы, что скрывается за внешней оболочкой? Какая же ты внутри? Мэри, ты меня слышишь? Кто ты есть на самом деле?

Глава 4

У той субботы была своя, особая динамика. Есть ли она у других дней? Этот день выпадал из череды будней. Я представил мрачный шепот тетушки Деборы: «Разумеется, ведь Иисус мертв. Сегодня единственный день из всех дней, когда Он мертв. И все мужчины и женщины тоже мертвы. Иисус в аду. Но завтра… Погоди до завтра, и ты кое-что поймешь».

Я ее плохо помню, как редко запоминаешь того, кто тебе слишком близок. Тетя читала мне Священное Писание, будто ежедневную газету; пожалуй, так она его и воспринимала — непрерывный поток извечно повторяющихся событий, не перестающих удивлять ее своей новизной. Каждую Пасху Иисус воскресал из мертвых, как впервые, хотя она этого, разумеется, ждала. Словно и не было тех двух тысяч лет и события Библии происходили здесь и сейчас. В какой-то мере ей удалось убедить в этом меня.

Никогда прежде я не испытывал ни малейшего желания открывать магазин. Пожалуй, мне было ненавистно каждое унылое утро в лавке. Однако сегодня мне вдруг захотелось поскорее отправиться на работу. Я люблю мою Мэри всем сердцем, отчасти даже сильнее, чем себя самого, но при этом не всегда слушаю ее внимательно. Когда она излагает хронику покупок, походов к врачу и бесед, которые ее порадовали или вооружили новыми знаниями, я не слышу ее вообще, поэтому порой она восклицает: «Ты должен об этом знать! Я же тебе говорила! Точно помню, говорила в четверг утром». Очень может быть, что говорила. Даже наверняка. Есть темы, в пределах которых она выкладывает мне абсолютно все.

Сегодня утром я не просто не хотел ее слушать, я хотел удрать. Наверное, мне хотелось говорить самому, а сказать было нечего, потому что Мэри, в свою очередь, вовсе не меня слушает, иногда даже не слышит. Она улавливает высоту тона и интонацию, по ним же и судит о моем здоровье и настроении, определяет, устал ли я или мне весело. Кстати сказать, весьма неплохой способ. Теперь я понимаю, что она не слушает меня потому, что обращаюсь я не к ней, а к некоему тайному собеседнику внутри себя. То же самое и с Мэри. Разумеется, если дело касается детей или других каких катастроф, то все меняется.