Читать «Зеркало и чаша» онлайн - страница 29
Елизавета Дворецкая
Едва передохнув и приведя себя в порядок, Избрана послала за Красовитом. Как он рассказал, сломив сопротивление смолян, Зимобор сразу предложил сдаваться, обещая всем сдавшимся безопасность. И сдались почти все. Только Секач с сыном и еще несколько бояр, наиболее ярых сторонников Избраны, предпочли уйти в лес, опасаясь, что на них милосердие нового князя не распространится. И если все же другого пути не будет, то гораздо выгоднее прийти к нему добровольно и ставить условия, чем стать пленниками и вымаливать себе прощение.
Как и сама Избрана, Секач рассудил, что отсиживаться лучше именно в Радомле. Здесь он не терял времени даром и уже отправил кметей к Подгоричью и по округе — разузнать, где Столпомир и на какие силы смоляне могут рассчитывать.
— Узнаем, какие дороги нам открыты, тогда и двинемся, — хмуро закончил Красовит. — А пока пожрать бы чего...
С едой было плохо — боярин Радом уже отослал в Смоленск свою дань, и его запасов едва хватало на прокорм собственных домочадцев. А то, что у кметей нашлось с собой, они подъели в пути. Обоз остался на поле битвы, а пути в Подгоричье, где хранились какие-то запасы, перерезал Столпомир полотеский. Конечно, отказать княгине в миске каши хозяин не мог, но дружине пришлось потерпеть до возвращения Секача с охоты. А того, что он привез, едва хватило на один день.
Назавтра вернулись кмети, посланные к Подгоричью. Столпомир полотеский уже был в городе, причем взял его без битвы, голыми руками. Старейшины сами открыли ворота, едва узнали, что войско княгини разбито, и увидели вернувшегося Зимобора.
Избрана порадовалась, что не отправилась туда после битвы, но эта весть означала, что остаткам смоленский дружины закрыта дорога назад.
Выслушав гонцов, дружина молчала. Говорить ничего не хотелось.
— Ну, если все, то я поехал, — мрачно сказал из угла Красовит.
На его гордости поражение сказалось тяжело, и он был непривычно замкнут и молчалив. Избрана заметила его, только когда он подал голос, а ведь раньше, в Смоленске, ей часто казалось, что Красовита слишком много.
— Куда? — Избрана глянула на него.
— В лес! Жрать-то чего-то надо!
Кмети загудели. Дружине грозил настоящий голод.
— Может, у смердов в закромах пошарить? — предложил кто-то из десятников.
— Да здешние сами к весне лебеду жуют! — поспешно возразил Радом. — Желудями хрустят, что твои кабаны! Тут земля плохая, не поля, а болота одни. По зиме-то все замерзло, не видно, а летом только под ногами и хлюпает, куда ни пойди. Урожаи худые-бедные, да и работников после двух последних зим осталось — раз-два и обчелся. Хоть сам на другую весну за рало берись! А из окрестностей два рода, Клестовичи да Гуляйка с семейством, те и вовсе с места снялись да дальше в лес ушли, чтобы, дескать, податей никаких не платить.
— Что ты мне тут кощуны какие-то рассказываешь! — в досаде воскликнула Избрана.
— Я не кощуны, а я к тому говорю, что если смердов сейчас обирать, то весной и те уйдут, что остались.