Читать «Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной?» онлайн - страница 129

"Нет! Джанетт Уинтерсон – это моя дочь". Я тобой так горжусь.

1985 год. Телефонная будка. Миссис Уинтерсон в головном платочке и в ярости.

Короткие гудки – новые монетки в монетоприемнике – и я задумываюсь... "Ты мной не гордишься? Почему?"

Короткие гудки – новые монетки в монетоприемнике – "Это первый раз, когда мне пришлось заказывать книгу на вымышленное имя!"

Счастливый конец – это не более чем пауза. Есть три вида великих финалов: Месть. Трагедия. Прощение. Месть и трагедия зачастую идут рука об руку. Прощение искупает прошлое. Прощение открывает путь в будущее.

Моя мать попыталась отбросить меня подальше от собственных бед, и я приземлилась в таком неподходящем месте, какое она себе и вообразить не могла.

И тогда я, оставившая ее тело, оставившая единственную вещь, которая мне была знакома, стала уходить снова и снова, до тех пор, пока не оказалось, что единственный побег, который мне осталось совершить – это уйти из собственного тела. Но на свете существует прощение.

Вот она я.

Я больше никуда не ухожу.

Я дома.

Кода

Начиная писать эту книгу, я понятия не имела, что из этого выйдет. Я писала ее здесь и сейчас. Я описывала прошлое и открывала будущее.

Я не знала, что буду чувствовать, когда отыщу свою мать. Я до сих пор этого не знаю. Но я точно знаю, что овеянное розовой дымкой счастья воссоединение в стиле телевизионной мелодрамы – это неправда. Нам нужно получше писать сценарии об историях усыновления.

Многие из тех, кто отыскал свои семьи, испытали разочарование. Многие об этом жалеют. А многие отказались от поисков, потому что боялись того, что может открыться. Боялись того, что они будут чувствовать – или, что еще хуже – чего они чувствовать не будут.

Я снова встретилась с Энн за ланчем в Манчестере – только она и я. У нее, как и у меня, манера ходить быстро, и она оглядывается по сторонам, словно собака – бодро, настороженно и внимательно. Как и я.

Она немного подробнее рассказала мне об отце. Он хотел меня забрать.

- Я бы ему не позволила. Мы жили в бедности, но у нас хоть пол был из досок.

Мне это нравится, и я смеюсь.

Потом она рассказала мне о том, как работала на фабрике неподалеку отсюда. Она называлась "Раффлз", хозяевами были евреи, а производили они сукно и габардин для "Маркс энд Спенсер".

- В то время все производилось здесь, в Британии, и качество было исключительным.

Она рассказывает, что все и каждый, богач и бедняк, те, у кого пол был из досок и те, у кого нет – все носили одежду, сшитую на заказ, потому что вокруг было полно швейных мастерских и одежда была дешевой. Манчестер тогда называли Королем тканей.

Ее босс, старик Раффлз, подыскал для нее дом матери и ребенка и пообещал сохранить рабочее место, пока она не вернется.

Мне это ужасно интересно, потому что я всегда легко сходилась с евреями и среди них у меня полно друзей.

- Я привезла тебя в Манчестер, чтобы показать тебе город и заказала фото. Это то самое, что я тебе прислала. Тебе там три недели.

Да, младенец, у которого на лице написано: "ой, нет, не надо".