Читать «Записки современника. Дневник студента» онлайн - страница 31

Из университета с лекций завернул я в Хамовники к счастливцу Степану Шиловскому. Он не перестает ковать деньги и третьего дня выиграл еще пять тысяч рублей у генерала Измайлова, который заплатил ему деньги не только без неудовольствия, но еще в придачу подарил ему славного горского полевика. Каюсь, любезный, что мне как будто стало завидно. Я подумал: сколько на эти деньги накупил бы книг и эстампов, каких бы завел лошадей! и проч., а Шиловский вовсе не дорожит своим выигрышем и говорит, что, может быть, сегодня же опять спустит все до последней копейки. Он, по дружбе, предлагал взять меня в маленькую долю без проигрыша. Очень заманчиво, да страшно: будешь только и думать о приобретении, а сверх того тяжело войти в обязательство, которое может сделаться гробом независимости. Я не решился, но зато не в состоянии был отказаться от предложения ехать с ним на гусиный и петушиный бой к князю Ивану Сергеевичу Мещерскому. Мне чрезвычайно показалось любопытным взглянуть на это состязание птиц.

Посреди большой залы устроена была арена, обнесенная кругом холстинными кулисами в три четверти аршина вышины; хозяин и все приглашенные гости сидели вокруг, а другие любопытствующие охотники всякого звания, купцы, мещане и дворовые люди, стояли как и где кто мог поместиться. Прежде пустили в арену белую гусыню, которая тотчас же начала жалобно гагакать. Один из сермяжников обратился с уверениями к хозяину, что "э_т_о-де редкая самка-с _д_л_я _е_в_т_о_в_а_ _д_е_л_а-с". -- "Ну, где же Варлам? -- спросил кривошея-князь Д. П. Голицын. -- Подавай _Ц_и_ц_е_р_о_н_а!". И вот огромный гайдук вынул из мешка прематерого, белого с сизыми крыльями гуся и пустил его в арену. "Так как же, Петр Петрович, -- продолжал горделиво князь Голицын, обращаясь к одному толстому и рябому господину, сидевшему против него, -- угодно вам будет спустить охоту вашу или нет?". -- "Почему же бы и не спустить, ваше сиятельство? -- отвечал рябой господин, -- только как велик будет заклад?". -- "Я держу пятьдесят рублей". -- "Больше двадцати пяти рублей я не могу". -- "Остальные придерживаю я", -- решил хозяин, и партия состоялась. "Манушка, давай Туляка!", -- крикнул Петр Петрович, и мальчик в сером казакинчике тотчас же притащил темносерого гуся и также пустил его в арену. Сначала состязатели около десяти минут ходили вокруг гусыни, которая не переставала гагакать, потом стали мало-помалу вытягивать шеи с каким-то шипеньем и, наконец, после всех этих проделок, бросились друг на друга. Туляк, будучи поменьше и попроворнее, первый поймал Цицерона за правое крыло и начал жестоко его жевать; потом и Цицерон ухитрился ухватить Туляка за правое же крыло и также начал его мять и жевать, кружась около гусыни. В этом обоюдном жеванье и круженье заключалось все единоборство бедных птиц, и только одно гагаканье царицы гусиного турнира да невольные по временам восклицания посторонних охотников, державших заклады: "ну, Цицерон! ну, Туляк!" или "ай-да молодец! ай-да варвар!" прерывали однообразие этого жеванья. Кончилось тем, что Цицерон прежде покинул крыло своего соперника, и Туляк провозглашен победителем. Владелец Цицерона был неутешен: с сложенными крест-на-крест на груди руками и с плачевною миною он обращался к охотникам с уверениями, что он сам всему виноват и что "Цицерона окормили, право окормили, истинно окормили!" и проч. "Ну ж охота!", -- подумал я и собрался уехать; но Шиловский просил подождать его и посмотреть на сражение петухов, которое, по уверению его, должно было быть поживее и позадорнее.