Читать «Записки молодого человека» онлайн - страница 103

И только где-то уже в 1964 году от Николая Буки­на, "поэта Рыбачьего полуострова", ставшего за это время из старшины полковником и издавшего не одну книжку стихов, я вдруг узнал, что "сын артил­лериста" жив и здоров и по-прежиему служит в ар­тиллерий, но только теперь уже не на Крайнем Севе­ре, а на Дальнем Востоке,

А вскоре после этого мы списались и встретились с "Ленькой" — с подполковником береговой артил­лерии Иваном Алексеевичем Лоскутовым,

Зимой 1966 года, получив очередную пачку писем от школьников, читавших в пятом классе "Сына ар­тиллериста", я написал Ивану Алексеевичу во Вла­дивосток, где он служил, и попросил его выручить меня; рассказать своими словами о собственном подвиге и своей дальнейшей судьбе. Хочу привести полностью письмо, которое Лоскутов прислал мне в ответ на мою просьбу, тем более что письмо это написано с лаконизмом военного человека, не лю­бящего длиннот.

"Уважаемый Константин Михайлович! По Вашей просьбе отвечаю на вопросы, которые Вам задают школьники в письмах к Вам о судьбе Ленькн Петро­ва иэ Вашей поэмы "Сын артиллериста".

Ну, прежде всего о том эпизоде, который лег в основу поэмы. В начале войны я служил на Севе­ре в артиллерийском полку, в должности коман­дира взвода топографической разведки, в звании лейтенанта.

В июле месяце 1941 года на нашем участке фрон­та создалось особенно тяжелое положение, немцы ожесточенно рвались вперед, и поэтому от нашего полка требовался наиболее интенсивный и точный огонь. Вот тогда командованием полка было приня­то решение выслать корректировочный пункт на одну из высот. Дело в том, что эта высота во время наступления немцев оказалась практически о ближнем их тылу и на ней оставалось наше боевое охранение что-то порядка 20 человек. Вот эта вы­сота и была выбрана местом для корректировоч­ного пункта.

Я был вызван к командиру полка майору Рыклису (майор Деев в поэме) и комиссару полка Еремину, и мне была поставлена задача — с радиостанцией выйти на эту высоту. Получив задание, я с радио­станцией и двумя разведчиками отправился на передний край нашей обороиы. Пехотинцы дали нам проводника, и под покровом тумана мы вышли к месту назначения. Идти нужно было около трех километров. Прошли мы примерно с километр, как туман рассеялся, и немцы открыли по нашей груп­пе пулеметный и минометный огонь. Проводник наш был ранен, и я его отправил обратно. Оставшееся расстояние мы шли что-то около трех часов, прав­да, "шли" не то, — в основном ползли, ибо попытки вытянуться во весь рост прерывались огнем немец­ких пулеметов и минометов. Но как бы то ни было, цель была достигнута. Правда, сумка у меня оказа­лась пробитой пулей, а в сумке пробило карту, целлулоидный круг, пачку денег (мою месячную получку), и от ранения меня спас находившийся в сумке хордоугломер, от которого пуля рикошети­ровала.

Обзор немецких позиций с этой высоты был очень хороший, прекрасно мы наблюдали миномет­ную батарею, кухню, много пулеметных точек, от­четливо наблюдали все передвижения немцев. В течение этого дня мы засекли все видимые цели, определили их координаты и передали все необхо­димые данные по радио в полк.